Бернард Мандевиль

Законы и правительство имеют для политических тел гражданских обществ то же значение, что жизненные духи и сама жизнь — для естественных тел одушевленных существ. И подобно тому как те, кто изучает анатомию на трупах, могут видеть, что главными органами и самыми чувствительными пружинами, более непосредственно, чем другие, необходимыми для поддержания движения нашего организма, являются не твердые кости, не сильные мускулы, не нервы и не гладкая белая кожа, которая так красиво их покрывает, а тонкие незаметные пленки и маленькие трубочки, которые простой глаз либо не воспринимает, либо же считает не имеющими значения, так и те, кто исследует природу человека, отвлекаясь от того, что приобретено искусством и образованием, могут заметить: то, что делает человека общественным животным, заключается не в его общительности, не в добродушии, сострадательности, приветливости, не в других приятных и привлекательных свойствах; самыми необходимыми качествами, делающими человека приспособленным к жизни в самых больших и, по мнению всего света, самых счастливых, самых процветающих обществах, являются его низменные и наиболее отвратительные свойства.

Следующая ниже басня, в которой только что сказанное мною излагается более подробно, была напечатана примерно восемь лет назад в виде брошюры, называвшейся «Возроптавший улей, или Мошенники, ставшие честными» и стоившей шесть пенсов; а вскоре она появилась в пиратских изданиях и продавалась на улицах по полпенса за штуку. После первого издания басни мне случалось встречаться с несколькими людьми, которые либо преднамеренно, либо по незнанию неправильно истолковали замысел автора, утверждая, что вся она представляет собой сатиру на добродетель и нравственность и написана с целью поощрения порока. Это заставило меня принять решение сообщить читателю тем или иным способом о том подлинном намерении, с которым была написана эта маленькая поэма, на случай если ее будут когда-либо перепечатывать. Я удостаиваю эти немногие, кое-как связанные между собой строчки названием «поэма» не для того, чтобы читатель ожидал найти в них какую-либо поэзию, а просто потому, что они зарифмованы, и я даже, признаться, нахожусь в затруднении относительно того, как их назвать. Ибо они не представляют собой ни героической поэмы, ни пасторали, ни сатиры, ни бурлеска, ни ироикомической поэмы; чтобы их можно было назвать повестью, в них должно быть какое-то правдоподобие; для басни же произведение в целом довольно-таки длинновато. Я могу сказать о них только, что эти неумелые стихи представляют собой историю, которую, отнюдь не претендуя на остроумие, я попытался изложить столь простым и доступным языком, на который я только способен. Читателю предоставляется полное право назвать их так, как ему заблагорассудится. О Монтене говорили, что он довольно хорошо разбирается в человеческих недостатках, но не знаком с превосходными свойствами человеческой натуры. Если обо мне скажут не хуже, я буду думать, что принес пользу.

Какую страну мира следует понимать под пчелиным ульем, представленным здесь? Из того, что говорится о ее законах и устройстве, о славе, богатстве, могуществе и трудолюбии ее обитателей, ясно, что это должна быть большая, богатая и воинственная нация, счастливо управляемая на началах ограниченной монархии. Поэтому та сатира на людей различных профессий и занятий, почти всех состояний и положений в обществе, которая встретится в следующих ниже строчках, предназначается не для того, чтобы указать на каких-то конкретных лиц и нанести им обиду, а лишь для того, чтобы продемонстрировать низменные свойства отдельных частей, составляющих вместе ту благотворную смесь, каковой является хорошо организованное общество; цель всего этого — превознести чудесную силу политической мудрости, с помощью которой из самых презренных частей создан такой великолепный механизм. Ибо главная цель «Басни» (как это кратко объяснено в Морали) заключается в том. чтобы показать невозможность наслаждаться всеми самыми изысканными жизненными удобствами, которыми располагает трудолюбивая, богатая и могущественная нация, и одновременно обладать всеми благословенными добродетелями и невинностью, которых можно пожелать разве что в золотом веке; и далее, разоблачить неразумность и безрассудство тех людей, которые стремятся быть богатым и процветающим народом и на удивление жадны до всех благ, которые в качестве таковых они могут получить, и в то же время всегда ворчат и громогласно порицают те пороки и неудобства, которые с начала мира и по сей день неотделимы от королевств и государств, когда-либо прославившихся своей силой, богатствами и цивилизованностью.