Бернарда

Хорошо еще, хватило ума не перемещаться сразу особняк – Смешарики, почувствовав мое присутствие, моментально переполошили бы визгом не только все этажи дома, но и удаленных соседей. А оказавшись на подъездной дорожке и сообразив, что пришла к себе же «в гости» рановато, я тут же перенеслась в центральную часть города.

Свежо, тихо, красиво. Нордейл дремал, ожидая рассвета.

Знал ли о моем присутствии Дрейк? Почувствовал ли?

Шагая по пустынному тротуару без определенного направления, я осторожно потянулась к Начальнику сознанием и вдруг почувствовала, что он… спит. Сердце моментально затопила нежность.

Пусть спит. Я потревожу его позднее. Даже Сильным нужен отдых…

Как же сильно я скучала по этому.

Снег поскрипывал под моими подошвами, небоскребы застыли, утопая верхушками в темном небе, морозный чистый воздух пощипывал ноздри. Горели фонари, припорошенные снегом, тихие улицы отдыхали от наплыва пешеходов.

Чтобы не терять даром времени (Клэр поднималась около семи, то есть через полтора часа), я отправилась в огромный торговый центр, работающий круглосуточно. Отсутствие наличных денег не помешало сделать покупки и выпить кофе в кафе на первом этаже – почти везде принимали именные расписки, а после высылали счета на указанный адрес. Практично и удобно.

Когда подарки в виде шампанского, торта и конфет были найдены (почему-то не хотелось в такой знаменательный день приходить с пустыми руками), а кофе выпит, настало самое время нанести повторный визит в особняк.

Только бы Клэр удар не хватил при виде меня…

Я подхватила стоящие на полу кофейни, шуршащие и позвякивающие бутылками пакеты и вышла на улицу. Морозно. Забрезжил рассвет. Электронные часы, прикрепленные к стене дома напротив, показывали «6:43».

Пора.

Фурии загомонили из-за двери еще до того, как мой палец успел нажать кнопку звонка.

– Ди! Ди! Ди!

Я все же позвонила – в глубине дома раздалась длинная мелодичная трель; почти сразу же на лестнице послышался суматошный топот ног, а через несколько секунд дверь распахнулась.

Снова нахлынуло волнение – а ожидала ли Клэр вообще когда-нибудь увидеть меня снова? Она ведь думала, что я…

Додумать не дали.

– Дина! Дина!!! Наконец-то!!!

Значит, ожидала…

Растрепанная, теплая, в ночной рубашке, она какое-то время заворожено стояла и смотрела на меня, будто не веря собственным глазам, а потом бросилась вперед, порывисто обняла, уткнулась в мое плечо и… расплакалась.

В горле тут же встал ком, глаза защипало, а сердце сдавило.

Бедная, через что она прошла, пока меня не было? Тому, кто погиб, обычно, уже все равно. А вот тому, кто остался…

– Клэр, не надо… не плачь. Все хорошо. Хорошо все…

Смешарики вокруг гомонили так, что закладывало уши. Они прыгали по снегу, старались дотянуться до ладоней, вились у ног, и катались по ботинкам.

– Я так ждала… так верила, что ты придешь назад… – Клэр задыхалась, с трудом вставляла словами между всхлипами. – Божечки, они пришли, сказали – все…

Господи, а что бы я почувствовала себя, если бы услышала такое?

– Видишь, не все… – я сжала ее подрагивающие плечи, пытаясь сдержать подступающие слезы. – Не все. Я здесь. Я вернулась.

– Я медальон смотрела каждый день. Каждый день. Звала тебя…

– Не надо, ну что ты.… Слышишь? Все уже хорошо.

Мороз цеплял за лицо, изо рта вырывался пар; ее пальцы теребили мой пуховик, сжимались и разжимались на шуршащей ткани, как пальцы ребенка, мама которого целый месяц не возвращалась за ним в садик.

– Я так… я листья не могла убирать… и эти не ели…

И снова спазм. Только бы не разрыдаться самой.

– Я дома. Видишь? Пришла насовсем. Даже с подарками.

Я заглянула ей в лицо, доказывая «Здесь. Живая. Дома».

– Дома… дома… Боже, я держу тебя на пороге, прости… входи скорее, прости дуру…

– Ну что ты говоришь…

Я шагнула внутрь и закрыла за собой дверь.

Откуда-то на полу тут же возник знакомый белый силуэт, протиснулся между шумными Фуриями, требовательно мяукнул и поставил лапы мне на колени.

– Михайло… малыш…

Горло снова сдавило от избытка чувств.

Миша…

Я нагнулась, взяла кота на руки, и острые когти тут же впились в ткань куртки. Как вкусно по-домашнему пахнет шерсть, Господи, как хорошо…

– Какой же ты тощий, кот… ты чего ж это так?

Казалось, мои слова, заставили слезы стоявшей рядом Клэр потечь с новой силой.

– Все это время на окне сидел… – прошептала она, вытирая глаза рукавом. – Ждал тебя…

Кот мурчал так громко, будто включил дополнительный моторчик, припасенный для особых случаев. Терся белой головой о подбородок и тыкался мокрым носом в кожу.

– Мишенька… Я так тебя люблю, правда-правда…

От него исходили чистейшие волны счастья.

У ног вилась и Ганька. Смешарики продолжали буйствовать.

– Ди! До-ма… Ма… Ди, нулась!

– Ну и суматоха! Все-все, угомонились и дали мне раздеться! Клэр, распаковывай пакеты, будем праздновать!