Берсеркер

Два дня назад, решив исследовать Тадж, Тупелов отдал приказ флагманскому кораблю подойти к нему вплотную. Интуиция и логические заключения, на которые он еще был способен, подсказывали ему, что если Майкла и суждено отыскать, то только здесь; кроме того, эта часть внутреннего Ядра кишела затухающими радиосигналами берсеркеров, посланными в эфир неизвестно когда. Тупелов до сих пор ничего не знал о судьбе двух предыдущих экспедиций, посланных к Таджу из Солнечной системы: были ли они успешными, удалось ли им возвратиться на Землю. Так что необходимость в новых исследованиях была несомненна.

Тупелову с трудом удалось заставить экипаж дредноута выполнить его приказ, хотя раздавались недовольные голоса. По кораблю пошли разговоры, что после этой последней попытки настанет пора прекратить бесконечное маниакальное преследование одного ребенка, за эти долгие годы давно погибшего и сгинувшего бесследно...

Капитан флагмана подвел дредноут к Таджу, не собираясь входить в него. «Иоганн Карлсен» остановился рядом с таинственным созданием и вдруг без какой-либо ощутимой стадии перехода оказался внутри. Местная связь разнесла по всему кораблю удивленные восклицания операторов, следивших за показаниями приборов, которые разом словно взбесились — но быстро успокоились, правда, в некоторых случаях на совершенно немыслимых значениях.

Корабль засел намертво. Два стандартных дня продолжались работы по его освобождению — и с использованием маршевого двигателя, и с помощью орудий ближнего боя, но все тщетно. Огромные серьге ленты неизвестного вещества крепко опутали его. В бездонном пространстве, наполненном этими лентами, существовал, согласно приборам, океан не знающей погоды атмосферы. В конце концов было принято решение отправить корабль-разведчик под командованием полковника Маркуса с вновь принятой на службу Элли Темешвар на борту. Однако двум опытным астрогаторам не удалось повторить свой первый полет в мир нереального. Не успел маленький корабль отойти на десять метров от шлюзовой камеры, как его, в свою очередь, опутали возникшие из ниоткуда цепкие серые петли.

Последовал срочный обмен сообщениями между флагманом и разведчиком, передаваемыми по всевозможным каналам связи — действовавшим без сбоев, но так, словно определяемый приборами воздух, соответствующий нормальной атмосфере у поверхности Земли, был реальностью.

После этого, похоже, не оставалось ничего другого, как попробовать выйти из корабля пешком и оглядеться вокруг — да-да, гравитация за бортом корабля, если верить приборам, была равномерной и однонаправленной. Ее величина соответствовала силе земного притяжения с точностью до четвертого знака после запятой.

Тупелов, то ли уступая суицидальному порыву, то ли просто желая быть справедливым, вызвался идти первым. Никто не возражал, однако это обстоятельство, на удивление, почти не задело его. Облачившись в скафандр, министр покинул корабль, ожидая, что, как только он выйдет из шлюза, вокруг его пояса затянется тугая серая петля. Что ж, по крайней мере он сможет пощупать эту проклятую дрянь.

Выйдя через вспомогательный люк, дверь которого, по толщине превосходившая высоту и ширину, тотчас же за его спиной бесследно спряталась назад в толщу корпуса, Тупелов с некоторым облегчением обнаружил, что серые ленты пока решили его пощадить. Больше того, космическая болезнь ему не угрожает; сила тяжести, как и сообщали приборы, нормальная. Обутая в ботинок нога министра опустилась на одну из серых лент, опоясывающих корабль, и выяснилось, что «вниз» — это направление, строго перпендикулярное ее поверхности в той точке, где он стоит.

Во все стороны разбегались другие петли и ленты, ближайшая из которых находилась от него в нескольких сотнях метров. Серые и ничем не примечательные с виду, они по большей части казались прямоугольными в сечении, хотя Тупелов успел заметить и несколько круглых. Все вокруг заливал приятный свет, исходивший из невидимых источников, настолько изотропный, что нигде не было видно ни одной тени. Лента, на которой стоял Тупелов, — он выбрал этот шлюз именно потому, что рядом с ним было на что встать, — имела в ширину метров пять, и, осторожно подойдя к краю, он увидел, что толщиной она около метра. А под ней брошенный вниз взгляд затерялся в бесконечности. За самыми дальними различимыми лентами начиналось светлосерое небо, неразрывно переходящее в то «небо», что Тупелов видел от себя справа, слева и над головой.

— Сэр, вы меня слышите? Сэр, это капитанский мостик. Прием.

Не надо затягивать радиомолчание.

— Слышу вас, мостик. Пока я не обнаружил ничего указывающего на то, что показания приборов неверны. Я просто стою на этой ленте — чем бы она ни была. Вещество, из которого она сделана, едва заметно пружинит под ногами — приблизительно как хороший паркет. Гравитация нормальная. Также мой скафандр указывает на наличие атмосферы. Полковник Маркус?

— Сэр? — В голосе Фрэнка прозвучали нотки удивления.