Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия [СИ]

— Не понял. Повторите яснее. Так. Так. И? А вы верите в НЛО? Я тоже нет. Тогда в чём дело? Сообщите англичанину, больше никому, и позднее перезвоните ещё раз, — пожалуйста! — Положил трубку. Взял остро отточенный карандаш и принялся на листе бумаги рисовать чёртиков. Собака пропала. И там что-то непонятное творится. Ясно одно — бардак. Мда… Интересно, а почему кабинет овальный? Не по легенде, а на самом деле. Тоже не ясно. Поднял телефон и набрал код. Ответили. Сказал:

— Как там у вас погода? Да? Ну-ну… Спасибо, здорова пока. Не разбудил? Это хорошо. Да просто так, о конъюнктуре цен на нефть хотел поговорить. Знаю, знаю, что будут расти, но все же…

Тебе легче, у вас там, в Сибири море под землёй. Да. Да. В Сараево всё нормально. Почти. А как ты по поводу Киева? Мы же вроде бы договорились… Нет? Да… Нет? Да… Да? Нет… Мда… Ну хорошо, я ещё перезвоню. — И положил трубку. Снова поднял и набрал другой код. Сказал:

— Активируйте Меровингов с их Граалем. Пусть поработают. Пора возвращать долги.

33.

— Объясните, пожалуйста, в чём причина такой эскалации активности? — спросил президент и стал смотреть изучающим взглядом на министра.

— Наша агентура, вся до единого, передала через резидента, — полковника Дубину, — что в Киеве началась зачистка русскоязычного населения. Эпицентр, или, так сказать, катализатор событий находится на Подоле, неподалёку от Контрактовой площади, в восточном секторе города, где постоянно идёт проверка патрулями людей, разговаривающих на русском языке. Есть там такой райончик, "пятак" называется. На нём, на этом "пятаке", расположено кафе "Экспресс", в котором постоянно встречаются наши информаторы с Дубиной лично или его помощниками. Прикрытие идеальное. Но много бездомных бродяг и прочих темных личностей. Вот поэтому район всегда под нашим ежеминутным контролем. События развивались так: американский спецназ спровоцировал, — причём, подчеркиваю, умышленно, — негативное отношение к себе местного населения. — Генерал на минуту умолк. Главнокомандующий спросил:

— И что? В чём выразился этот негатив?

— Ммм… Капрал, командир патруля, выстрелил в людей с Подола. И не попал.

— Ну?

— А те попали. Подчёркиваю, это была самооборона в своём классическом виде.

— Видеозапись есть?

— Нет.

— Почему?

— Технический сбой, камера вела запись чуть левее событий. Звук есть, картинки нет.

— Понятно. Продолжайте. После этих событий граждане Подола были вынуждены попытаться скрыться от возможных репрессий. За ними организовали погоню, используя тяжелую бронетехнику. Танки "Абрамс" на Крещатике стреляют в русскоязычное население — это нам показалось достаточно необычным явлением. Мы решили, что это нарушение паритетного договора и предприняли ответные, и подчеркну — абсолютно адекватные меры. Группировка "Абрамс" уничтожена.

— Где она базировалась?

— На Софиевской площади.

— Мда… Собор хоть цел?

— Кирпичик не упал.

— А памятник?

— У нас применялось высокоточное оружие. Не пострадал ни один человек из гражданского населения. Мусора, правда, много осталось.

— Генерал, шестнадцать сбитых самолётов какое имеют отношение к Подолу?

— Прямое. Авиация альянса пыталась уничтожить группу наших штурмовиков.

— Да, логично. Хотя достаточно двойственно. На Балканах идёт реальная война, а в Киеве, вроде бы де-юре мир.

— Положение де-факто, как вы видите, имеет отличия.

— Да, генерал. Имеет. Хорошо, оставим дело как есть. Насколько я понял, у нашей авиации потерь нет?

— Потерь нет.

— Подумайте, как наш отряд МиГ-37 перебросить из Прилук на Балканы. Срок аренды базы в Прилуках скоро заканчивается, а что впереди — не совсем ясно. И активизируйте действия в районе Дубровника. Вот это и есть наша главная цель. Сербы должны вернуть себе свой статус. У них его отобрали силой, придётся силой и возвращать. А Киев дергать, особо не стоит.

В тени густых деревьев, на побережье живописной морской лагуны, в чёрных очках, чёрных шортах, чёрных бейсболах, глядя на морскую гладь, молча и сосредоточенно пили пиво семь человек. Один из них, — женщина, — сказал:

— И долго мы ещё будем здесь париться? Я устала, у меня нет сил, у меня накапливается гиперстресс, мне срочно необходим курс релаксации, я хочу домой! — Замолчала. Закурила. Ей ответили:

— Леся, не трави душу. Не тебе одной тошно. У меня дома жена, тёща, тесть, дети; племянники, двоюродные сестры и братья; их тёщи, тести, свекрухи и свёкры; мать и отец; и все меня ждут, а я, — обрати внимание, — молчу.

— Ну и дурак.

Снова под южными деревьями повисла тишина. Жужжали мухи и пчёлы, летали толстые шмели, планировали бабочки, и лился благоуханный запах орхидей на фоне пения средиземноморских удодов.

— Маринин, — сказал молодому парню мужчина по подпольному имени Седой. — Не трогай женщину. У неё, как, кстати, и у меня, — кратковременная депрессия.

— Кратковременная? — приподнялась Леся. — Если это кратковременность, тогда что такое вечность? Ты, Вова, говорил, что тебе должны позвонить, когда изготовят документы.

— Они давно готовы.

— Тогда почему мы не плывём в Киев?

— Нет команды.

— Чьей команды?

— Командира.

— Какого командира?