Беру все на себя

– А вот это не по делу! Ворчать на жену будешь! – тут же окрысился Егор. – Давай сказывай, чего ты там хотел?

– Гм… дырка сзаду… Вот я и говорю: на первый взгляд вы не правы, а как присмотришься, так и вовсе дурь распоследнюю несете. Никакого зажитья Корней не пресечет и никого не напугает – нету там никакого зажитья! И Корней ваш, ежели не дурак, левым берегом Припяти к Пинску не пойдет. Да и боярства полесского там нет… или же очень мало и далеко от Припяти.

Семен оглядел собеседников, убедился, что перебивать его не собираются, и продолжил уже бодрее:

– По левому берегу Припяти ходу нет, там сплошные дебри и болота. Местные, конечно, тропки какие-то знают, но и местных-то там почти и нет никого. Не пройти Корнею без проводников, а если даже и найдет провожатых, медленно и трудно идти будет. Вдоль Ясельды, я слыхал, вроде бы пройти можно, но тоже непросто и путь этот далеко в сторону от Пинска уводит. Так что, про зажитье в тех местах даже и думать не приходится, если и будут грабить, то только к западу от Пинска – там селищ много… ну, может, еще к северу… не знаю. Да и неважно это, важнее другое. Какого хрена полочане на ладьях по Припяти поперлись? Есть же более удобный и короткий путь! От Пинска проще всего идти на Ясельду, потом по Шарье подняться вверх через озеро Зьято и к Воруте, а там в Березину к Минску. А они по Припяти рискнули к Турову приближаться, с чего бы это? Сами ж говорите, что полочане не дураки!

«Здрасте, приехали! Ни малейшего понятия о театре военных действий! Ну-ка, вспомните, сэр, что вы у графа Игнатьева читали про офицеров Генерального штаба. Они-то как раз и нужны были полководцам, чтобы такие вещи учитывать. Вот и ЗДЕСЬ князьям воеводы со знанием местных условий требуются, тем паче что карт нет, все в голове держат, а князья, с места на место таскаясь, естественно, в региональной географии ни бум-бум. Это что же, выходит, лорд Корней, не просто вражеское нашествие отбивает, а еще и местность изучает? Или знает, уже бывал здесь? Тогда, в случае большой войны с Полоцком, он князю Туровскому ой как полезен может оказаться, а это прямая дорога если не в ближники, то уж в военную элиту, запросто! Ай да дед! Силен!»

– На! Рисуй! – Мишка перебросил Семену Дырке кусок парусины, на которой была изображена «карта». – На обороте рисуй Припять и реки Полесья… что ты там называл: Ясельду, Нарев, Шарью… озеро еще… забыл, как называется. Переволоки укажи, возле них наверняка какие-то селища есть… вообще все селища, которые знаешь…

– Дык… вот, дырка сзаду… – было похоже, что Семен взялся рисовать впервые в жизни. – Ну скажем, это у нас будет Припять. – «Адмирал Дрэйк» провел толстую, почти прямую линию (явно русло Припяти таким ровным быть не могло), но не успел довести ее до края парусины – уголек в его пальцах раскрошился. – Да ну тебя! Жили мы без всяких этих… и дальше проживем!

– Что, не хочешь тайными знаниями делиться? – Мишка приготовился к тому, что огневец потребует оплаты за карту.

– Да какие тайные? Купцы тут туда-сюда шастают, как мухи над дерьмом! Куча народу все это лучше меня знает!

«Так, дядька Никифор говорил, что таких кормщиков, как Ходок, еще поискать. Не это ли он имел в виду? Должен же Ходок все реки и переволоки знать, обязательно должен, раз он кормщик такой редкой квалификации! Вот кто у меня офицером Генерального штаба будет! Уж на карты-то, хоть какие, я его разведу!».

– Погоди, так у нас, пожалуй ничего не выйдет, – прервал Мишка Семена. – Дядька Егор, дай-ка я рядом с Семеном сяду. Он мне показывать будет, а я чертить.

Мишка устроился на бревне, положил на колени щит, на него «карту» и принялся «переводить» путаные комментарии «адмирала», сопровождаемые тыканьем пальца в парусину, в изображение водных путей Полесья. Сзади над головой заинтересованно сопел Егор, а остальные члены Совета пялились на происходящее как на некий таинственный ритуал.