Беруны. Из Гощи гость

И ротмистр уже стоял на лестнице, встречая поднимавшегося к нему гостя.

Какою-то сладковатою сыростью пахло в сенях у ротмистра Косса, на лестнице у него и

в горнице, убранной нерусским обычаем, обвешанной немецкими безделушками,

уставленной шкафами, на которых вырезаны были целые истории. По стенам развешаны

картинки, удивительно напоминающие такие же в книге, принесенной князем Иваном. А на

подоконнике на медном звере сидит медный мужик, и повадка у мужика такая же, как у тех

бородачей, которые тащат на палке виноградную кисть. И сам зверь – как он похож на того,

которому золотоволосые женщины льют воду в разверстую пасть!

Князь Иван обернулся и вдруг впервые увидел себя таким в большом зеркале, висевшем

над красиво убранною кроватью. Он в малиновой своей однорядке предстал перед самим

собою весь – от русых кудрей и едва опушенного подбородка до алых сапог с загнутыми

кверху носками. И он показался самому себе чересчур цветистой птицей рядом с одетым в

черный бархат иноземцем.

Князь Иван поправил кисти на своем кафтане и покосился на ротмистра. Тот стоял у

стола, вцепившись двумя пальцами в бородку, скривив рот в учтивой улыбке.

– Скажи мне... – молвил князь Иван. – Не знаю, как мне величать тебя...

– Мартин Грегорич.

– Скажи, Мартын Егорыч... что это у тебя здесь?

– О-о-о!.. Это есть карта... Цели Еуроп... Вот Франция, вот Римская империя, это

турецкий султан, это – Москва... Вот видишь – написано: Mos-co-vi-a.

Князь Иван вгляделся: крупные буквы, которыми на карте начертано было иноземное

название Московского государства, были такие же точно, как и в книге, над которою он бился

два дня, прежде чем отправиться к ротмистру на Покровку.

– Ты, Мартын Егорыч, я вижу, ученый человек. Скажи ты... прошу тебя... – И князь Иван

вытащил из-за пазухи книжищу.

Ротмистр Косс удивленно глянул на гостя, но остался на месте. Он склонил только

круглую голову набок и начал быстро-быстро перебирать пальцами рыжеватый с проседью

волос бородки. Князь Иван открыл книгу на первой странице и поднес ее ученому немцу.

– Я тебя спросить хочу. . Скажи ты мне... что в этой книге?.. Что она?.. Какою она

сложена речью?.. Можешь ты мне сказать, Мартын Егорыч?..

Ротмистр взял у князя Ивана книгу и, держа ее обеими руками, пошел с нею к столу. Там

он сел на обитую кожей скамейку и придвинул такую же князю Ивану. И, приладив к

горбатому своему носу серебряные очки, он принялся обнюхивать страницы книги одну за

другой, поглаживать пальцами рисунки, прощупывать обмахренную по краям бумагу.

Князь Иван не сводил с него глаз. Но вот ротмистр, задержавшись на последней

странице, закрыл наконец книгу, шлепнул по ней ладонью и, освободив свой нос от надавив-

ших на него очков, молвил:

– Этот книга есть великий географус. Этот есть Еуроп, и Азия, и Африк, и Нови Свет.

Этот есть ошень большой книга.

– А как мне ее... эту книгу. . читать ее как? Чтоб понимать мне эту книгу?..

– Этот ошень большой книга писано latein, лятины... Этот ошень большой книга надо

читать ошень ученый человек.

– А ты-то сам, Мартын Егорыч, умеешь по-латыни... книгу эту читать?..

– Нет, этот большой книга читает доктор или ученый поляк, шляхтич читает этот

большой книга... Квартирмейстер Турцевич, капитан Заблоцки...

– Как сказал ты?.. Заблоцкий?..

– Капитан Феликс Заблоцкий. Квартирует Мали Больвановка, против старой кузни.

– Болвановка, против кузни, – повторил князь Иван. – Феликс Заблоцкий.

– Да, Феликс Заблоцкий, – подтвердил ротмистр. – Капитан Заблоцкий. Он в воскресенье

у меня всегда пьет пиво и разны вино. Приходи в воскресенье, увидишь капитана Феликс

Заблоцкий, и квартирмейстер Турцевич, и доктор Онезорге. Приходи!

– Ладно, приду, – сказал князь Иван, убирая за пазуху книгу, безуспешно пытаясь

застегнуть на груди пуговки кафтана.

– Воевода князь Кворостини не родич твой? – усмехнулся ротмистр.

– Батюшка он мой, воевода Хворостинин.

– О-о-о!.. Батючка-а-а!.. – И ротмистр даже зачмокал губами. – А где теперь твой

батючка, воевода Кворостини?

– Где ж ему?.. Дома сидит да в церковь ходит.

– А на война не ходит?..

– Нет, уж он отвоевался: старый он.

– Старый?.. Ну, а к нему какой большой воевода на двор ездит, пир делает?..

– Кто ж ездит?.. Дядья вот ездят: Семен Иванович Шаховской да Федор Иванович

Хворостинин... Приезжает Шеин Михайло Борисович... Иной час Власьев завернет...

– Влясев?

– Власьев Афанасий Иванович, посольский дьяк. Да это тебе к чему – кто ездит?

– А так... так... – И ротмистр снова заелозил пальцами в своей бородке. – Ты приходи в

воскресенье, беспременни приходи. Увидишь капитан Феликс Заблоцкий, квартирмейстер

Богуслав Турцевич...

– Приду, приду, – молвил только князь Иван и поднялся с места.

Он поклонился допытливому ротмистру и спустился вниз по темной каменной лестнице,

насквозь пропитанной тошнотворными запахами сырости, прели и гнили, чем-то странным,