Берзарин

Бушин — приятный, обходительный человек. Окончил военную академию. В сложной обстановке он с высоким артериальным давлением отправлялся в санчасть. Там его укладывали на раскладушку, делали уколы… По окончании разведки боем наш полковник поехал к комдиву Николаю Захаровичу Галаю, пожаловался на свою гипертонию. «Николай Захарович, — обратился Бушин к комдиву, — мне бы хоть какой-нибудь орденок»…

Комдив, имеющий много орденов, в том числе и орден Суворова, пожалел старого полковника, представил к ордену Красного Знамени. Было бы странно, если бы полковник на передовой оставался без наград. Но, вручая орден, комдив заметил:

— Это вам, Григорий Петрович, авансом. Наступит момент, и вы поведете людей в атаку!

Григорий Петрович, конечно, от души благодарил благодетеля, прижимал руку к сердцу. Храбрый офицер Галай тоже остался доволен, лесть полковника, интеллигентного москвича, щекотала самолюбие. Нашего полковника ни в чем нельзя было упрекнуть. У него гипертония, а это серьезно. Мы его оберегали.

…Сегодня с утра на большой высоте пролетел немецкий самолет «хейнкель». Бросил на нас не бомбу, а какой-то тюк; пролетев некоторое расстояние, тюк разбился о воздушную подушку, рассыпался на тысячи осколков. Во все стороны разлетелись геббельсовские «голуби» — пропагандистские листовки.

— Воздушные змеи, — шутят штабники…

Воздушные змеи, кружась, мягко ложились на поле, повисали на ветках деревьев. Новый агитатор нашего полка решительно направился к месту падения листочков, принес один из них. Взглянув, прокомментировал:

— Подлецы! Пережевывают номер нашей дивизии…

Агитатор сел в коляску мотоцикла, автоматчик взялся за руль. Они поехали в политотдел.

Проходит день, другой… Уже август.

Получаем приказ — подготовиться к передислокации. Сдаем позиции другому полку, а сами передвигаемся к городу Бендеры. Перемещались мы своим ходом среди бела дня. И не помнится, чтобы нас бомбили или был артналет. А передвигались мы по грунтовым дорогам по холмистой местности вдоль реки. Пот заливает глаза, на запыленных лицах — грязные бороздки…

Под Бендерами полк занял плацдарм. Это — на правом берегу Днестра, узкая полоска территории под стенами крепости. А сама крепость — в руках фашистов. Нас просветили: там — части 348-й и 302-й немецких дивизий. Против них всего два батальона 899-го стрелкового полка. И нас это ничуть не волнует. Мы не думаем, что сбросить нас в Днестр ничего не стоит. Площадка столь мала, что наши обозы, санчасть оставлены на левом берегу — в селе Парканы.

Но с войной мы настолько свыклись, что на плацдарме чувствуем себя так, словно приехали сюда сажать картошку.

…Бендеры! С востока город и крепость защищены широким водным рубежом, с севера — крепостным валом, с юга — сильными узлами сопротивления — районом Плавни и селом Гиска.

Над крутым берегом грозно высятся форты старой-престарой крепости: ее построили, кажется, в XIV веке генуэзцы. Затем ею пользовались турки. Древнюю, вымощенную камнем, дорогу для мулов можно было различить у берега, где теперь все заросло.

Из амбразур фортов и десятифутовых кирпичных стен пробивалась растительность, время обломало зубцы, изъело сторожевые башни, проржавели крепостные пушки. Фашисты крепость обжили, установили здесь пулеметы, их снайперы и наблюдатели засели в нишах. Они всё вокруг контролировали.

В целом немецкая разведка работала активно. Но получилось так, что о времени наступления на рубеже Днестра и у Ясс немцы все же узнали слишком поздно. После войны были опубликованы материалы, из которых видно, что 16 августа, за четыре дня до нашего наступления, командующий 6-й армией генерал Фретгер-Пико докладывал главнокомандующему группой войск «Юг»: «Ничего особенного. Везде спокойствие».

18 августа в донесении 30-го немецкого армейского корпуса, оборонявшегося против плацдарма у Бендер, где наша 5-я ударная готовила главный удар, начальнику штаба 6-й полевой армии говорилось: «У плацдарма мы не ожидаем ничего серьезного».

Потом немцы забеспокоились. Что-то проникло в их штабы. Видно, они, наконец, добыли сведения — готовится наступление. И стали усиленно перебрасывать к переднему краю подкрепления — танковые и артиллерийские формирования. Наша разведка это засекла, и артиллерия произвела массированный обстрел путей подхода на железнодорожную станцию. Близ Бендер были разрушены пути и разбит эшелон с танками. С наблюдательного пункта командира 248-й дивизии можно было видеть сброшенные под откос вагоны, горящую технику на платформах.

Немцы вели контрбатарейную стрельбу, совершали артиллерийские налеты на переправы через Днестр. Из проломов сторожевых башен цитадели вражеские пулеметчики и снайперы били по нашим дорогам и лодкам.