Берзарин

Всего было 17 полководцев, получивших орден Победы — наивысшую военную награду в Советском Союзе; в 2010 году в живых оставался кавалер этого ордена — лишь один Михай I…

Штаб 6-й полевой армии находился в городе Комрат. Командующий генерал Фреттер-Пико и его начальник штаба бежали. Иначе они могли бы встретиться в лагере военнопленных с генерал-фельдмаршалом Паулюсом и генерал-лейтенантом Артуром Шмидтом, своими сослуживцами, взятыми в плен в Сталинграде.

«Мстителей за Сталинград» — 6-ю полевую армию вермахта постигла та же печальная участь, что и ее предшественницу на Дону. Не так уж и давно, в феврале 1943 года, я видел бесконечные вереницы пленных солдат и офицеров армии Паулюса на зимних дорогах, среди снежных сугробов Донщины.

Теперь был август 1944 года. И снова бредут многотысячные колонны пленных «завоевателей» под конвоем русских автоматчиков. Идут под палящим солнцем по дорогам Бессарабии, поднимая пыль, «мстители за Сталинград».

Злорадства при этом не испытываешь. Как и другие ветераны-фронтовики, думаю я сейчас, отягощенный жизненным опытом, о беспросветной глупости и подлости правителей, бросающих в топку войны своих молодых граждан. Фюрер сражался против «красной угрозы», сейчас изобрели «джихад». Мощные державы ставят цель захвата природных богатств у более слабых, и это называется «антитеррористическими акциями». «Террористами» именуют партизан, патриотов. И это считается «истиной».

В июле 1979 года я, член Союза писателей СССР, встречался в Москве с немецким писателем, лауреатом Нобелевской премии Генрихом Бёллем [44]. Он поведал, что воевал в одной из частей вермахта под Яссами. Получил тяжелое ранение и был эвакуирован на родину. Потом его взяли в плен американцы. Писатель-гуманист проклинал алчных правителей, зарящихся на чужие богатства.

Ну а как воевала дальше наша 5-я ударная?

Вперед — на Кишинев!

Столицу Молдавии — город Кишинев освободили воины 60, 94 и 89-й гвардейских дивизий, 416-й и 295-й стрелковых дивизий.

248-я стрелковая дивизия, в которой я служил, до Кишинева не дошла. Фактически не встречая никакого сопротивления противника, мы двигались и двигались в направлении города Ганчешты-Котовское. Подразделения шли по грунтовым проселочным дорогам, иногда застревая в пути в какой-нибудь балке, где через ручей переброшен был мостик из прогнивших бревен. Из кустов и кукурузных делянок выходили, бросив оружие, немцы, румыны. Отупевшие, безразличные, испуганные… Автоматчики их сгоняли в группки, отправляли в ближайшие селения на сборные пункты.

Холмы, долины, сады, виноградники, нищие селения. К вечеру вдали, на горизонте, различался крупный лесной массив. На карте там, за массивом, находится большой населенный пункт — Ганчешты… Родина легендарного бунтаря-анархиста, кавалерийского военачальника Григория Котовского. По этой степи перед нами уже прошла лавина механизированных ударных полков. На поле и у дороги разбросано вражеское военное имущество, валяется множество убитых солдат противника. Горячий августовский ветер разносит тяжелый запах разложения.

Тылы наши опасно отстали, и продвижение затормозили. Местность низкая, болотистая, гнилая. Подразделения по балкам и пригоркам стали располагаться на ночлег. Задымили кухни.

Таборы в таких долинах здесь не в новинку. Цыганские таборы. Но такого табора история здесь не знала. На ночлег устраивались инициативным способом, кто как мог. Но действовали по уставам — и дозоры были, и часовые, и разведгруппы, куда требуется, послали.

Взошло солнце. Есть приказ на занятие населенного пункта Ганчешты и соседних с ним селений. А командиры взводов, рот, батарей доложили по команде — люди двигаться дальше не в состоянии. У бойцов недомогание, высокая температура, рвота. Одновременно у тысяч индивидуумов. И медперсонал забил тревогу. Распознать болезнь оказалось проще простого: людей трясет. Малярия.

О массовом заболевании личного состава 248-й стрелковой дивизии доложили командующему войсками Берзарину. Из штаба армии поступил приказ: полкам 248-й объявить о госпитальном положении. Мы остановились на рубеже Мерена — Чара — Кетросу — Нямп.

Вот этой заминки никто из оперативников, планировщиков войны, не предусматривал. А вообще насчет эпидемий задумывались. В штатах медсанбатов имелась должность врача-эпидемиолога. В Одессе, в медицинском институте, была кафедра тропических болезней. Выпускница этого мединститута, одесситка, даже подвизалась в медико-санитарном батальоне дивизии. Наверное, она в свое время и экзамен выпускной сдавала. Теорию знала. Да что толку! Медицина в такой ситуации в данном случае оказалась захваченной врасплох.

Надо отдать должное фармацевтам. Препараты нам доставили очень быстро. Основной из препаратов — акрихин. Медсестры побывали у каждого больного, проинструктировали, снабдили порошками акрихина. Давали советы: нельзя быть на солнце, нельзя купаться в водоемах…