Бес предела

Идём дальше, господа, нельзя останавливаться на достигнутом.

Новое дуновение ветра-без-ветра обняло куб.

Листочки задрожали и рассыпались небольшими, сантиметр на сантиметр, квадратиками, на каждом из которых располагались две-три буквы. Горка «резаной без ножа» бумаги увеличилась.

Прохором овладел азарт. Он забыл и о своём положении, и о соревнованиях Усти, и о приглашении Саблиных присоединиться к ним.

Так, что мы получили? А вот что.

Формоспектр книги невелик, это понятно. Как функционально ориентированный объект она должна содержать текст из букв, а на каком языке набран этот текст, форме книги наплевать. Она за него не отвечает. Ну, изменились листы, изменились буквы, текст же остался? Хотя почему буквы изменили форму – отдельная песня. Не намекает ли последнее превращение листов на конец спектра книги? Что она исчерпала диапазон форм, сохраняющих текст?

Ещё разок. Хоп!

Горка бумажных квадратиков превратилась в изумительной красоты ажурную игольчатую конструкцию, похожую на объёмную снежинку.

– Обалдеть! – пробормотал Прохор. – Оригами, блин!

Кто-то постучал в дверь номера.

Он очнулся, дёрнулся было к столу, чтобы сгрести «оригами» в пакет, но передумал. Кто бы ни посмотрел на эту бумажную «снежинку» (чисто фрактал Коха), догадаться о её происхождении не смог бы ни за что.

Взялся за ручку двери.

Вспомнились советы одиннадцатого и Саблина.

– Кто там?

– Chamber-maid, – ответили ему по-английски.

Рука потянулась к ручке двери и остановилась.

– Я не вызывал, – заговорил он на английском.

– Надо убрать номер. – Голос был женским.

– Нет нужды, у меня чисто.

– Но мы должны убрать…

– Позже! – рявкнул Прохор, ища причину отказа. – Я хочу выспаться.

За дверью стало тихо.

Он с минуту прислушивался к тишине в коридоре, соображая, что ему не понравилось в данной ситуации, потом понял – настойчивость. Обычно горничные и обслуживающий персонал гостиниц вели себя исключительно вежливо и всегда подчинялись желаниям постояльцев. Неужели и сюда высадились Охотники? Или он выдаёт нежелаемое за действительное?

Прохор взялся за мобильный.

Тихая атака

Саблин не считал себя профессионалом горнолыжного спуска и на сноуборде катался всего второй раз в жизни. Однако природная ловкость и отличная физическая форма позволяли ему не переживать по этому поводу. Упал он всего разок, спускаясь со склона Майрхорена к деревушке Глокнер. Валерия падала часто, а ведь она каталась на сноубордах давно, даже ездила с подругами в Сочи, где после Олимпиады открылся исключительно качественный зимний курорт.

Отдышались внизу, среди катающихся всех возрастов, в основном – европейцев. Хотя встречались и русские компании, абсолютно бесшабашные и весёлые.

– Ещё? – прищурился Данияр.

– Устала, – призналась Валерия. – Да и чемпионат хочется посмотреть. Не появимся – Устя обидится. Поехали в отель, заберём Прошу и махнём на Идальп.

– А я бы ещё раз скатился.

В ухе мягко прозвонил мобильный.

Саблин подвинул усик телефона к губам.

– Проснулся?

– Вы далеко? – раздался в наушнике голос Прохора.

– На склоне Майрхорена. Минут двадцать до отеля.

– Можешь подъехать?

– Что у тебя? – подтянулся Саблин.

– Горничная проявила излишнюю настойчивость.

– И что?

– И мне показалось, что это неправильно.

– Понял, едем, жди через полчаса. – Саблин посмотрел на Валерию: – Если хочешь, оставайся, я смотаюсь в отель.

– Что произошло?

– Пока ничего, но, может быть, мы зря сюда прилетели.

– Почему?

– Проверю свои фантазии и расскажу.

– Я одна не останусь.

– Тогда поехали вместе.

Они сдали сноуборды, шлемы, наколенники и налокотники, поймали маршрутное такси и в начале двенадцатого были в отеле.

Валерия скрылась в своём номере, обещая переодеться и подготовиться к поездке за пять минут.

Саблин внимательно оглядел холл отеля, коридор, подозрительных взглядов на себе не заметил и постучал в дверь номера Шатаевых.

– Ангелов-хранителей вызывали?

Прохор молча открыл дверь, одетый по-зимнему, осталось лишь накинуть на себя куртку, отступил в глубь номера.

– Никого не заметил?

– Батальон полиции, – пошутил Саблин, вошёл в номер, увидел на столе горку бумажной обрези, похожей на конфетти. – Документы уничтожил?

Прохор остался серьёзным.

– Час назад эта куча была книгой.

– Книгой? – хмыкнул Саблин. – Очень похоже.

– Я не шучу. – Прохор нервно прошёлся по комнате, хрустя пальцами, сел на диван, снизу вверх глянул на друга. – Сядь, я тебе всё расскажу.

Саблин послушно сел.

Прохор помолчал, поглядывая на горку «конфетти», и Саблин услышал историю похода математика в Бездны, а также рассказ о консультации с «родичем» и о попытке проверить формоспектр книги.

– Зря ты это затеял без меня, – осуждающе качнул головой Данияр. – А если бы кто заметил?

– Кто? Я один в номере.

– Сейчас полно всяких подсматривающих и подслушивающих наноустройств, может, и за твоим номером кто следит.

Прохор проглотил возражения.

– Вот я тебе и позвонил… чую дискомфорт.

– В таком случае надо сваливать отсюда.

– Без Усти я никуда не поеду!

Саблин пригляделся к затвердевшему лицу математика.

– Таким ты мне больше нравишься. Покажешь, как ты книгу превратил в дряпьё?

– Покажу.