Бес Славы

 Он хмыкает, но молчит. Я ставлю перед ним на стол тарелку с оладьями и чашку с кофе. Матвей Георгиевич пробует оладушку, потом делает глоток кофе и удовлетворенно кивает. Я улыбаюсь, аккуратно и почти не заметно, и собираюсь уйти, но меня тормозит неожиданная просьба:

– Садись, позавтракай со мной.

 Слушаюсь, наливаю себе чая и сажусь напротив.

 Завтракаем мы в тишине, даже не глядя друг на друга. Но когда тарелка с оладьями пустеет, а напитки уже допиты, Матвей Георгиевич произносит:

– Надо позвонить Саше и сказать, что ты согласна.

 Хмурюсь. Потому что мне совсем не хочется этого делать. Я не люблю врать, одно вранье мне стоило того, что вся деревня на меня обозлилась. Что я стала изгоем после несостоявшейся свадьбы. Да и стыдно очень.

– Слава! Слава! Ау!

 Не знаю, сколько времени я сетовала на судьбу и упивалась горькими воспоминаниями, но кажется, много. Матвей Георгиевич вопросительно смотрит своими голубыми глазами, но почему-то сейчас  не вижу в них льда. Скорее, небо.

 Я молчу, разрываясь внутри, а потом со вздохом поднимаюсь и иду за телефоном. Боже, что я делаю и во что ввязываюсь? Собраться бы и уехать обратно в деревню… И что? Сидеть безвылазно в доме или во дворе? Снова слушать в свой адрес оскорбления?

 Возвращаюсь в кухню, и Матвей Георгиевич спрашивает:

– Что решила?

– Я позвоню, но… боюсь, что не смогу врать. Точнее, что он поймет.

– Значит, так. Сразу спрашивай про деньги и не мямли. Представь, что у тебя нет абсолютно никаких моральных принципов, а только желание срубить легкие бабки. Ферштейн?

– Что? – не понимаю я.

– Не важно, – машет он в ответ рукой. – Набирай и включай громкую.

– Не доверяете? – вдруг вырывается у меня.

Матвей Георгиевич улыбается и отвечает:

– Боюсь, что ты перенервничаешь и забудешь все, что он сказал.

 Мне становится неудобно за свой вопрос. Я, стараясь не смотреть на мужчину, снова сажусь за стол и дрожащими руками набираю номер. Гудки идут и идут, и когда я уже собираюсь нажать на сброс, слышу сонное:

– Кому, блядь, не спится в такую рань?

Тут же теряюсь, открывая и закрывая беззвучно рот. Матвей Георгиевич кладет свою руку на мою, что сразу отрезвляет электрическим разрядом по телу.

– Саша, здравствуйте, это Станислава.

– Кто?

– Слава, домработница Матвея Георгиевича.

– Аааа… Ну что надумала, красотка?

 Вспомнив слова своего работодателя, стараюсь сделать уверенный голос и отвечаю:

– Я не хочу потерять работу, но деньги мне очень нужны.

– Все будет в ажуре, детка, – уже не так сонно усмехается Саша.

– И что от меня требуется? О шпионах я только из книг и телевизора знаю…

– Расслабься. Просто будешь смотреть и докладывать. Кто к Матвею приходит, кто ему звонит, кого он трахает…

Я чувствую, что начинаю заливаться краской.

– Это же… некрасиво, – нахожу подходящее слово.

– Не строй из себя кисейную барышню. Деньги не пахнут. А если сама к Мэту в койку запрыгнешь и узнаешь что-нибудь интересное, то я доплачу.

– Исключено, – повышая голос, заявляю я.

– Да ладно тебе. И удовольствие получишь, и подзаработаешь, – смеется Саша, довольный своей шуткой, а потом становится серьезнее: – В общем, смотри сама. Отчет каждый день в удобное для тебя время. Только я тебя умоляю, не трезвонь раньше часа дня.

– Хорошо, – киваю, как будто собеседник может меня видеть.

 Становится мерзко. Словно я не по телефону поговорила, а искупалась в компостной яме или вычистила фермерский коровник.

– Все в порядке? – спрашивает Матвей Георгиевич.

– Не принимай слова Шурика близко к сердцу. Для нас это привычная манера общения.

– Для вас? – удивляюсь я, поднимая на него глаза.

– Н-да, ты как будто из института благородных девиц вчера выпустилась.

 Возникает желание сказать что-нибудь колкое в ответ, но я вовремя прикусываю язык. И что это со мной? Наверное, пришло понимание, что теперь не только я зависима от Матвея Георгиевича, но и он от меня.

 Собираю посуду, быстро ее мою. Хозяин дома все это время сидит за столом, и я затылком чувствую – смотрит на меня. Убрав последнюю чистую тарелку на полку, я оборачиваюсь и спрашиваю:

– Я свободна? Могу идти?

– У тебя дела? – неожиданно интересуется Матвей Георгиевич.

– Мне надо готовиться к поступлению. А все учебники дома.

– И куда ты поступаешь?

– В медицинский колледж.

– И почему туда? Призвание? – фыркает он.

– Людям помогать хочу.

 Опять фыркает. И смотрит на меня. Да так странно. Ведет взглядом по лицу, рассматривая его чересчур внимательно. Потом взгляд опускается ниже, по шее. Когда Матвей Георгиевич доходит до груди, я невольно сутулюсь.

– Ладно, иди, – бросает он и поднимается с места. – Про продукты не забудь. Я буду дома к ужину, – мужчина идет к выходу из кухни, не оборачиваясь. А когда уходит, я мысленно отсчитываю минуту и тоже покидаю кухню. Иду в комнату, в которой провела ночь, чтобы забрать свою сумку. Проходя обратно мимо гостиной, вижу там хозяина дома – он сидит в кресле, уставившись в свой телефон.

У входной двери замираю и громко говорю:

– До свидания, Матвей Георгиевич.

– До встречи, Слава, – отзывается он.

Глава 29

Матвей