Бес сознания 2 (СИ)

То, что он собирается ударить меня с ноги по лицу, я сразу понимаю. Недолго думая, замахиваюсь доской и бью его по ноге в тот самый миг, когда бьет он.

Летун вскрикивает от боли и отлетает на несколько метров. Я швыряю ему вдогонку доску — она ударяет его в живот и гулко падает на пол.

Летун окидывает меня яростным взглядом:

— Ну все, теперь ты точно не жилец! — сквозь зубы злобно произносит он и вскидывает руки.

Щепки и доски поломанной сцены взмывают вверх, опасно зависая над моей головой, в тот самый миг, когда всю эту груду древесины он собирается обрушить на меня, что-то с ним вдруг происходит, он хватается за горло и начинает брыкаться.

Я быстро отскакиваю в сторону, оставшиеся без контроля парящие в воздухе доски падают на пол. В это самый миг перед глазами высвечивается огненная надпись:

«Поздравляю, Иммун! Все одержимые и ты заняли Башню. Отныне светоносное войско не имеет права вас атаковать, а вы становитесь полноценными членами огненного легиона. Но не стоит расслабляться, впереди тебя и твоих одержимых ждет много трудностей по восстановлению партии и возвращению величия огненному легиону. Во славу огня, во славу Императора!»

«Четвертый уровень доступа к информации открыт».

Все способности повышены до десяти минут.

Сквозь быстро всплывающие надписи я замечаю, как корчится от удушья, а после кулем падает на пол светляк летун. Видимо, Палыч пришел на подмогу, только вот его в поле зрения нет.

Но это сейчас неважно. Мы наконец-то это сделали. Нюра сумела закончить, мы вступили.

— Мы заняли Башню! — восклицаю я, мой голос эхом проносится по актовому залу.

Мишка осторожно выбирается из-под обломков, а после на всей скорости несется ко мне, а подбежав, нерешительно замирает.

— Мы заняли Башню, — уже тише говорю я, улыбаясь во весь рот.

Мишаня радостно округляет глаза, кажется, он еще до конца не верит, что все позади. Наконец, он дает волю эмоциям и даже подпрыгивает на месте:

— Ура! Леня! Мы ее заняли! Теперь мы в безопасности! Теперь я серх! Теперь! Теперь!... — от нахлынувших эмоций он, кажется, даже как говорить забывает, а просто резко подается вперед и обнимает меня изо всех сил.

Слегка помешкав, я тоже обнимаю его.

Нюра с удивлением и опаской таращиться на нас. а затем тоже начинает неуверенно улыбаться.

Только сейчас я замечаю в дверном проеме Юрия Романовича Елецкого. И теперь до меня доходит, что это именно он задушил летуна, а не Палыч.

Он окидывает нас мрачным взглядом и громко велит:

— Анна Ивановна, заберите мальчика. Нам нужно поговорить с этим молодым человеком наедине.

Нюра косится на задушенного светляка и все же кивает и направляется к выходу, на полпути замирает, понимая, что Мишка не спешит уходить.

Он поднимает на меня встревоженный взгляд:

— Все хорошо, иди, — я глажу его по голове. — Мы теперь в безопасности. Иди с ней.

Мишка кивает и, серьезно посмотрев на Елецкого, шагает следом за Нюрой. Елецкий заходит в актовый зал и закрывает дверь.

— Вы спасли меня. Зачем? — спрашиваю я.

— Я спасал не тебя, а Анну Ивановну и мальчика.

— Нет, — усмехаюсь я, — вы спасли именно меня, хотя могли дать этому сверху убить меня.

— Я не знал, кто из вас Иммун ты или мальчишка, — пожимает плечами Елецкий. — Да и это уже не важно. Вы заняли Башню.

— И-и-и? — непонимающе смотрю я на него. — Разве вы не хотели меня убить и не пытались настроить мои подопечных против меня? Не пытались подбить их на убийство?

— Я очень надеялся, что это сработает, но — увы, — он поджимает губы.

— И что теперь? — с вызовом спрашиваю я, готовясь в любой миг использовать способности, которые после повышения не только появились, но еще и возросли до десяти минут.

Елецкий с какой-то тоской смотрит на меня и отводит взгляд:

— Сначала я думал, что это единственный верный вариант. Мысль, что в моей партии будут приспешники огненного легиона — ввергала меня в ужас, — Елецкий тяжело вздохнул. — Но затем я поговорил с начальником нашей службы безопасности и узнал, что он Палач. И все это время был Палачом. А я за все эти годы даже не заметил этого, — он хмурит брови, буровит меня тяжелым взглядом, а затем серьезно произносит.: — Мы с ним поговорили, и он убедил меня, что вы нужны партии.

Я какое-то время тоже сверлю его недоверчивым взглядом и наконец говорю:

— Что? Вот так все просто? Теперь будем сотрудничать?

— Нет, — тяжело вздыхая, говорит Елецкий. — Я не собираюсь поступаться своими принципами и работать с огненным легионом — это значит предать самого себя. Я уже стар, и решил, что мне пора выйти на пенсию. Я снимаю с себя полномочия Верховного. Теперь сами разбирайтесь с этим бедламом, а я умываю руки. Теперь это ваши проблемы.