Бес в ребро

– Ну да, три мужика и девушка… Ну, про нее что говорить – она же в драке не участвовала! Да и вообще она потом куда-то исчезла. Я только слышал, как один ей кричал: «Рита, не подходи…» Так вот, я говорю тому, что впереди сидел: занято… А он мне мягко, душевно так говорит: пошел вон, козел, мы за тебя оплатим, что ты наездил. Я ему еще спокойно сказал: не наглей, не веди себя грубо, иначе я тебя из машины руками выйму… Он отворил обратно дверцу, я к нему подался, и тут он… он…

У Ларионова вдруг перехватило дыхание, он сглотнул воздух с трудом, кадык на его загорелой жилистой шее подпрыгнул, как теннисный мячик, выражение стыда и отвращения на его лице удивительно не сочеталось с залихватски сдвинутой на затылок фуражкой.

– Что? – не поняла я и как-то заранее испугалась.

– Он мне… в лицо… плюнул… – растерянно сказал Ларионов, и в голосе его задребезжали вновь унижение и ярость.

Ларионов остановился, повернулся ко мне и повторил:

– Представляете – плюнул в лицо?!

Он испытывал острый стыд и сильный испуг – особый испуг за другого человека, обезумевшего на глазах.

– Вы ударили его? – бессмысленно спросила я.

– Да. Очень сильно. Но у меня тряслись от волнения руки – вон разбил все костяшки. Со мной никогда такого не случалось. Не знаю, как вам объяснить, Ирина Сергеевна, у меня было ощущение, что я от гнева и обиды потерял сознание… Мне как-то в голову не приходило, что вот так спокойно, на улице один незнакомый человек может плюнуть в лицо другому. Что же у него в мозгах в это время происходило?

– И что с ним стало?

– Ничего, вырубился, конечно, на некоторое время, пока я со вторым разбирался…

– А второй откуда взялся?

– С заднего сиденья выскочил и врезал мне по голове бутылкой коньяка – я его со спины не заметил…

– Господи! Как же он вас не убил?

– Он промазал немного – на пару сантиметров, удар пришелся по тулье фуражки. Такого дефицита – бутылки коньяка – для моей башки не пожалел. – Ларионов грустно усмехнулся.

– Может, он за своего друга-плеваку испугался? – предположила я.

– Наверное, – пожал он плечами. – Но зря он за него пугался – я от мандража его несильно вырубил. И всю злость на молотобойца с бутылкой выплеснул…

– Вы ему тоже «врубили»? Или «вырубили»? – Я уже начала ориентироваться в этой рубочной технологии.

– Нет, он на меня с обломком бутылки пошел. Насмотрелся киношек, там всегда блатные отбитой бутылкой грозятся…

– А что люди вокруг? Милиция?

– А что люди? Стоят вокруг, кричат… Да и быстро все это случилось… Я как увидел эту обломанную бутылку, мне вроде бы снова в лицо плюнули. Мразь такая! Он пьяный, неуклюжий, за ним только наглость, понт неукротимый… Я его через себя как вертанул! Да не рассчитал – он прямо в эту витрину улетел… Стекло вышиб и два цветных телевизора обратно на транзисторы башкой разобрал…

Мы стояли около темной, забранной неопрятной фанерой витрины, сиротливо топталась неподалеку бабка с цветами.

– Н-да, – неуверенно протянула я. – Крепко вы с ними разобрались…

– Да, видит бог, я не хотел этого, – усмехнулся Ларионов грустно. – Вышло так… У меня боцман – натурфилософ с начальным образованием… Он в таких случаях говорит: будьте вежливы с чужаками, потому что, толкая незнакомца в грудь, рискуешь очнуться со сломанной пастью…

– А вы говорите, что в милиции против вас настроены?

– Да это только сегодня обозначилось. Когда я сказал, что ни на какую мировую с ними не пойду. И штраф платить не буду, пусть расследуют по закону, расспрашивают свидетелей, найдут таксиста уехавшего, и все остальное прочее. Ну, а они мне мягко сообщают в ответ, что, помимо невыясненных обстоятельств драки – это, мол, отдельная статья 206 УК, – мною причинен ущерб государственному имуществу на сумму в 1626 рублей 48 копеек…

– А если вы не будете настаивать на возбуждении дела, ущерб меньше станет?

– Как я понял, в этом случае мои спарринг-партнеры это уладят сами…

– Послушайте, Алексей Петрович. – Я положила руку ему на рукав и вдруг подумала, что впервые назвала его по имени – раньше все как-то случая не было. – А может быть, не стоит принцип выводить? Их трое, таксист пропал, телевизоры разбиты, драка с кровопролитием, а вы на загранплавании. И сами говорите: милиция не на вашей стороне. Эта история может вам очень дорого обойтись…

– И что вы предлагаете? – вдруг очень жестко спросил он, и ни тени застенчивости в нем нельзя было обнаружить, а только несокрушимое упрямство.

– Я ничего не предлагаю, – не выдержала я его колющего взгляда. – Человека, плюющего в лицо, по-моему, не перевоспитаешь. А неприятности у вас могут быть большие. По-моему, нет резона с ними биться…

– Может быть, – сухо кивнул он. – Но они мне плюнули в лицо. Человеку, который утрется и тихо уйдет, больше в этой жизни делать нечего. А у настоящего мужика может быть только один резон – твердо принятое решение.

На удивление легко удалось мне разыскать Сашку Жигунова. Застала я его на месте по старому-старому телефону, а он меня сразу вспомнил. Узнал по голосу. То ли сделал вид, то ли действительно обрадовался.