Бес в ребро

Ему хотелось поцеловать впадинку ее подмышки, невинно мелькнувшую в куцем рукаве обтягивающей кофточки. Но он удовольствовался тонкой ладонью, выданной ему без промедления. Таня праздновала его удачу как свою собственную.

— Старый хрыч стольким людям испортил жизнь, что это следовало сделать уже давно, — заметила она во время обеда в скромной кафешке рядом с издательством. Идти с ним в ресторан, чтобы немедленно отметить победу добра над злом, она отказалась. «Работа есть работа, работа есть всегда», в том числе и после обеденного перерыва.

— Так это твоя заслуга? — изумился он, вновь прикладываясь к ручке — на этот раз с благодарностью. — Но как тебе удалось подсидеть этого пройдоху?

— Подумаешь, бином Ньютона! — фыркнула Таня.

Она ничего особенного не сделала. Просто перестала покрывать Лямпе в тех мелочах, которые держат на контроле секретари, корректоры и техредакторы. Как она смогла привлечь на свою сторону союзников в сварливом, по преимуществу женском коллективе издательства — это осталось за кадром. Факт, что книга вышла без исправлений, которые старый хрен внес, но забыл передать в корректуру, а корректура, против обыкновения, не напомнила про обещанную правку и выпустила как есть.

Ошибки были как-то очень быстро замечены уважаемыми людьми, на редакцию обрушились критические, недоумевающие, издевательские звонки. А вслед за этим последний звонок прозвенел и для самого Лямпе.

Вадим не находил слов. Он впервые столкнулся лицом к лицу с новым поколением и был поражен до глубины души. Оно, это поколение, без рефлексии и комплексов перекраивало мир так, как считало нужным, руководствуясь единственно разумным принципом «добро побеждает зло». Побеждает весело и безжалостно, как и должно быть, утверждая новый, справедливый ход вещей. У них не возникало никаких сомнений в том, что они сами — это и есть добро. Да и кто бы усомнился в этом, глядя в Танины торжествующие зеленые глаза!..

Колосов глядел в них и чувствовал себя второгодником, которого посадили за одну парту с первой красавицей и отличницей. Он признавал ее абсолютное превосходство над собой. Да и как иначе? Все его поколение и есть второгодники. На что, спрашивается, его ровесники потратили свою жизнь? На вечное бодание телков с дубами? То-то и оно — дубы уже давно повырубили, а они по-прежнему телята…

Когда первое восхищение улеглось, он обнаружил, что по уши влюблен.

В результате многоступенчатых перестановок, случившихся в издательстве после ухода Лямпе, Таня в течение месяца перешла на менеджерскую должность, а книга Колосова была подписана в печать. По этому поводу они устроили маленький, но искрометный праздник сначала в ресторане, потом у нее дома. No clothes, no survives[3], как сказала бы ведьма Мортиция из их любимой «Семейки Адамс».

С тех пор она всегда была с ним заодно, играла в его команде, восхищалась им, поддерживала, воодушевляла, подгоняла. А еще она была молода, очаровательна, жизнерадостна и… и… У него перехватывало дыхание, когда он пытался сформулировать, что так влекло его к Гане. Он быстро понял, что рискует влипнуть всерьез, а потому первое время пытался сохранять дистанцию — не звонил неделями, избегал говорить о чувствах. Она не обижалась. Она вообще не обижалась на него, и, наверное, ни на кого на свете. Это существо весело и отважно шло по жизни, выставив вперед свои конопушки.

Она напоминала ему ныне заматеревшую актрису, символизирующую для его ровесников мечту о первой любви. Девушка-весна. При этом вполне практичная молодая дама. Перспективный сотрудник, менеджер среднего, а в ближайшем будущем уже высшего звена. Без пяти минут кандидат наук в области управления некоммерческими организациями. О, как безнадежно он отстал от своего времени!

Вот ее он ревновал. Он видел, как привлекает мужчин ее летучая женственность. Она говорила, что любит его, и он ей верил — он верил женщине, просто смех! Но это происходило здесь и сейчас. В любую минуту ветер перемен мог подхватить это невесомое существо и унести от него навсегда. Общаясь с ней, он раскрыл еще один секрет этого поколения — его не остановить, если оно чего-то хочет. Как не остановить бегущего бизона и поющего Кобзона. Их с Таней любовь вечна, но он может потерять ее в любой момент.

Танина мама давно переселилась в деревню, поближе к земле и чистому воздуху. Бывшая коммуналка на Серпуховке оказалась в их распоряжении. Затхлости и осыпающейся штукатурки уже не было и в помине. Несколько лет назад Таня сделала, как она сама шутила, «евроремонт». Ремонт был еврейским, квартиру приводили в порядок ее приятели, зарабатывавшие стартовый капитал для отъезда в Америку и Израиль.