Бес в серебряной ловушке

Изящные готические башенки Мадонны дель’Орто уже сияют белизной над ломаной чертой городских крыш, солнце поднялось в зенит, скоро раздастся удар колокола. Удалось ли оторваться от полковничьего пса? Годелот то и дело оборачивался, резко выглядывал из-за угла – нигде в толпе не мелькал неказистый берет, но кто знает, какие уловки в запасе у шпиона и не рассовано ли у него по карманам еще пять разных беретов?

Глубокий бронзовый гул раскатился над крышами: на колокольне зазвонили к полуденной мессе. Пора. Сделав еще один широкий круг по окрестным переулкам, Годелот приблизился к церковной площади. Обогнув угол последнего здания, он вышел на разогретые солнцем плиты и смешался с толпой прихожан, взволнованно ища глазами знакомую долговязую фигуру.

Вокруг клубились толпы гомонящих людей, разносчики лепешек и фруктов громко зазывали покупателей. Шотландец медленно вышагивал среди человеческого моря, скользя взглядом вдоль стен, – Пеппо нигде не было. Не стоит преждевременно тревожиться, тетивщик мог попросту не успеть к полудню. Нужно подождать…

Потоки прихожан влились в широкие двери церкви, и площадь опустела. Годелот осмотрелся: у стены сидел пожилой нищий, сосредоточенно копаясь в драной шапке в поисках затерявшейся монетки. Грузный монах дремал в тени возле кружки для пожертвований. Несколько торговцев перекладывали товар на лотках в ожидании конца мессы. Неподалеку мальчуган лет семи-восьми с перебинтованной рукой кормил голубей хлебными крошками. Птицы деловито сновали вокруг босых ног мальчика, переваливаясь на коротких лапках и переливчато курлыкая.

Подождать. Пеппо непременно придет… Но и стоять посреди площади опасно, нет уверенности, что из-за ближайшего угла на него не смотрит пара цепких глаз.

Еще раз оглядевшись, Годелот направился к молоденькой цветочнице и купил букет маргариток: теперь, вышагивая по плитам и нетерпеливо поглядывая по сторонам, он походил на ловеласа, поджидающего запоздавшую девицу. Он уже перебрал множество предположений, от самых банальных и до самых мрачных, когда мальчик, кормивший голубей, вдруг подошел и застенчиво заглянул ему в лицо снизу вверх:

– Господин военный, пожалуйте монетку, а?

Голос ребенка звучал просительно, черные глаза лукаво блестели. Годелот никогда не числился в скрягах, а сейчас ему и вовсе было не до препирательств. Он машинально вынул из кармана пару медяков. Малыш вытянул перебинтованную руку… и шотландец замер.

* * *

(Днем ранее)

Пеппо слегка встряхнул миску с влажным песком и разровнял его поверхность тупой стороной ножа. Алонсо встал коленями на табурет, оперся о стол и, затаив дыхание, смотрел, как длинный палец тетивщика рисует на песке букву «С». Затем Пеппо придвинул к себе чернильницу.

– А теперь смотри и скажи, похоже ли на бумаге выйдет, – сказал он, и Алонсо с готовностью склонился над листом, глядя, как перо медленно и осторожно выписывает тот же знак.

– Похоже, только верхняя закорючка петелькой получилась, – глубокомысленно сообщил слуга.

– Так. А сейчас?

– Сейчас ловчей, – одобрил малыш, – а букву эту как звать? Ой, эту я знаю, это «О». А это какая?

Пеппо лукаво улыбнулся уголками губ:

– Я сейчас целое слово напишу, а ты прочтешь.

Мальчик нахмурился, брови обиженно дрогнули:

– Чего ухмыляешься? «Прочтешь»! Я не умею!

А Пеппо уже обмакнул перо в чернильницу, и скверно заточенное острие зашуршало по желтоватой бумаге.

– Все ж ловко у тебя получается… – вздохнул слуга. – Это вот «А». «Л», «О»… это какая? А, это «Н», эта вон недавно была, «С», а это опять «О»… ой…

Малыш замер, глядя на лист, а Пеппо уже не скрывал улыбки:

– А целиком?

…С памятного воскресного вечера Пеппо и Алонсо связывали самые приятельские отношения. Мальчик уже не робел перед тетивщиком, все так же восторгался его хитроумием и независимостью и обожал провести в каморке Пеппо свободный часок за разговорами.

Одна из таких бесед и натолкнула тетивщика на мысль, что Алонсо может помочь ему научиться сноровистее обращаться с пером. Тот охотно согласился служить приятелю глазами и поразил Пеппо, за четыре дня незаметно освоив алфавит. Как увязывать отдельные буквы в слова, малыш пока понимал смутно, но Пеппо, втайне неистово гордившийся его успехами, не торопил своего неожиданного ученика.

– Ох и хитрая наука!.. – восхищенно протянул Алонсо, разглядывая собственное имя на листе.

– Ничего хитрого, я и сам недавно научился. – Пеппо задумчиво отирал пальцы от чернил. – Друг вот так же на песке мне буквы рисовал.

Алонсо помолчал, а потом спросил чуть тише:

– Это тот, которому я письмо в тратторию носил? А где он сейчас, Риччо?

Тетивщик вздохнул. Он никогда не рассказывал мальчику о Годелоте, но сейчас отчего-то не хотелось молчать. В нескольких скупых фразах он поведал Алонсо о случайной встрече с кирасиром, об их непростой дружбе, преследованиях неизвестного врага и, наконец, об исчезновении Годелота.

– Я опасный сосед, дружище, – мрачно заключил он, – и Лотте лучше держаться от меня подальше. Но мне бы хоть узнать, что он жив…