Besame mucho, клуша!

— Я все понимаю. — Василий оглянулся на звук таксомотора. — Ну, вот и машина.

— Васенька, — пролепетала Лера, — может, ты поедешь со мной, и я тебе все объясню?

Сдвинув брови, Василий смотрел куда угодно и на что угодно, только не на Леру, и мгновенно отдалился на расстояние в один световой год. Если не считать несостоявшегося материнства, так плохо Лере еще никогда не было.

— Нет, мне надо поработать. До свидания, Валерия, — спокойным и вежливым тоном попрощался Крутов.

Лучше бы ударил.

* * *

Господи! Почему она такая тряпка?

Почему она всегда сдается без боя, стоит только кому-то притопнуть на нее? Почему? Почему всякий раз, когда надо защищаться, она превращается в соляной столп, вместо того чтобы превратиться в танк? Или хотя бы в ручную гранату? Почему она, как Бабель, скандалит только за письменным столом, а на людях заикается?

Мысленные диалоги — вот ее конек, вот где ей нет равных. О! В мысленных диалогах Лера поднаторела. В мысленных диалогах она была иронична, язвительна, блистала умом и злым остроумием, как Фаина Раневская, Александра Коллонтай и Татьяна Лазарева, вместе взятые, и выходила победительницей из любых словесных баталий, на любых рингах.

«Besame Mucho. Прощаться с любовью надо с заломленной шляпой? Что ж, попробуй…»

В такси Леру снова атаковала вязкая тошнота. Не доехав до дома, она отпустила машину и побрела пешком.

От пустой улицы, ночи, от полной безнадеги на Леру накатила волна жалости к себе, случился эффект снежного кома, и все события последних недель всплыли в масштабе один к одному.

Горе побежденным!

Все неправильно. Неправильно, что Галка заставляет ее страдать. Вот пусть теперь все исправляет, неожиданно осенило Леру, и она даже ускорила шаг.

Пусть Галка все объяснит Крутову. И про акции, и про то, что склоняла, но так и не склонила Леру к преступному участию в преступной афере.

Полет фантазии прервала простая и до боли трезвая мысль: зачем Галка поссорила их с Крутовым? Чего она добилась? Решила поторопить события? Или выбрала рейдерский захват? Тогда что делать ей, Лере? Предупредить Крутова?

Из сумбура, который творился у Леры в голове, родилась вполне разумная идея — надо поговорить с Бочарниковой.

Решение не самое гениальное, но это был повод дожить до утра.

Леночка принюхалась — Антонио Бандерас был разжалован, ошельмован и отправлен в отставку, а мрачное настроение шефа затягивало в приемную сквозняком вместе с прежним Хьюго Боссом.

— Что-то случилось, Василь Василич? — проявила дочернюю заботу Леночка. На заботу шеф обычно отзывался благодарностью, недаром носил имя Василий.

Не отвечая на вопрос, Крутов приложил палец к губам, выбрался из кресла, в котором полулежал в полной прострации, и потащил помощницу к выходу.

Леночка в немом изумлении проследовала за шефом на улицу, а там — до ближайшего штендера: «Корпоративные завтраки и обеды».

Устроившись за столиком, Крутов осмотрел заведение и углом рта произнес фразу, от которой у Леночки затрепетало сердечко и обострились все чувства:

— Не исключено, что офис прослушивают.

Короткая Леночкина шейка неуловимо удлинилась, а высоко прилепленные ушки преобразовались в два зарифленных паруса.

— Супер!

Василий вынул вдвое сложенный листок.

Леночка как завороженная следила за листком. Уведомление о внебрачном ребенке? Об алиментах? Шантаж? Судя по угрюмому виду шефа, шантаж с внебрачным ребенком и алиментами.

— Два кофе, — бросил Василий официанту, хотя ему смертельно хотелось чего-нибудь позабористее.

Под пристальным взглядом шефа Леночка быстро ознакомилась с нехитрым текстом и пожала недоразвитыми плечиками.

— Оригинальный наклон букв свидетельствует о бескорыстии, — отложив листок, защебетала она, — довесок к букве «щ» говорит о необыкновенной работоспособности, а завиток, сопровождающий букву «в», — о воле к победе.

У Крутова глаза полезли на лоб.

— Постой, постой, откуда там «щ»? — догадался спросить он.

— Это Ильф и Петров, Василь Василич, это не я, — успокоила Леночка, — только не говорите, что вы поверили этой анонимке.

— Смешно, — с обидой буркнул Крутов, — я записал текст сообщения, телефонограмму, так сказать, принял. Помнишь, мне звонил какой-то хрен моржовый и не назвал себя?

Леночка заерзала. Наконец-то! Наконец-то ее звездный час пробил.

— Конечно, помню. И вы поверили в эту ахинею?

— Не верил, пока не получил признание главной подозреваемой.

— Под пытками, что ли? — Леночка с легким испугом посмотрела на шефа.

Крутов живо припомнил Валерию, беспомощной тушкой свесившуюся через поручни:

— Почти.

— Ну а если серьезно?

— А если серьезно, это еще не все.

— Что вы говорите! — Глаза у Леночки засверкали от возбуждения, на щеки взошел лихорадочный румянец. Все-таки Ленка — дочь своего отца, мимоходом отметил Крутов.

— За мной хвост, — процедил Василий, стараясь держать под контролем зал, — в том смысле, что меня водит потертый «опель».

— ?..

— Дима выяснил, кому принадлежит машина — редакции газеты «Губернские ведомости». Что-то в последнее время очень много этих «Ведомостей» вокруг меня, тебе не кажется? — усталым голосом поинтересовался Крутов.