Бесчувственная

Тёмные волосы разметались по подушке, прилипнув к его широкому лбу, рубашка уже успела исчезнуть, а вот галстуком Палач уже любовно обвязывал мои запястья, пока я растерянно хлопала ресницами подобному произволу, чувствуя, как внутри горячо пульсирует его возбуждение, готовясь начать новый раунд.

─ На чём мы остановились? ─ спросил он, и, так и не дав мне вымолвить хоть слово, двинулся подо мной, находя идеальный угол, чтобы я мгновенно загорелась снова.

Мощные, быстрые толчки последовали друг за другом, вынося меня за пределы этой комнаты, и щадить меня не собирались. Из-за связанных рук я не могла найти опору, вынужденная опираться на каменный пресс и царапать его ногтями от бессилия, вызывающего довольную, сытую улыбку на хищном лице.

─ Так хорошо? ─ он ещё и замедлился, чувствуя приближение моего взрыва, и я взвыла, наклоняясь к Рэну так, чтобы дотянуться до его шеи.

Он точно не ожидал такого подлого нападения, и когда мои зубы сомкнули на его горячей коже, Высший дёрнулся от растерянности. А я укусила больно, не жалея его так же, как и он не жалел меня в прошлый раз.

─ Двигайся, демоны тебя раздери! ─ прошипела я рассерженной кошкой, сама себя не узнавая, но Палачу такое положение дел явно пришлось по вкусу.

Он тихо усмехнулся, а потом вновь погрузил нас в танец безумия, взяв такой темп, что у меня перед глазами заплясали разноцветные звёзды. Его рычание резонировало в такт с моими стонами, движения становились всё быстрее, приближая нас обоих к неминуемому финалу, и в этот момент Рэн притиснул меня, становясь ближе. Кожа соприкоснулась с кожей, как мне того хотелось, я закинула свои руки ему на шею, и в пару размашистых, рваных ударов мы синхронно содрогнулись, дыша, как загнанные лошади. Я не знала, откуда взялось это чувство, но мне показалось, что в этот раз между нами что-то изменилось, и поцелуй, которым меня наградили, был иным.

─ Не думай, что это всё, маленькая хищница, ─ вернув себе способность разговаривать, произнёс Палач, скидывая меня на постель и, дав буквально секунду передышки, навалился сверху, пригвождая собой.

В следующий раз он брал меня долго, со вкусом, погружая в тягучий водоворот своей страсти медленно, порой даже слишком. Всё, что я могла это лежать и принимать всё, не способная пошевелиться и противостоять его неминуемым ласкам, ввергающим в лёгкий ужас. Мне даже почудилось, что это никогда не закончится — так неутомим был Высший, решив продемонстрировать, наверное, все свои умения, и это на самом деле пугало, потому что я не надеялась уйти от него живой.

Но выспаться ему тоже было необходимо, и в какой-то момент он насытился мной — правда, лишь убедившись, что я правда больше не в состоянии выносить эту одержимость. После мы лежали в тишине, и даже в этом безмолвии, где слова не нужны, Рэн не выпускал меня из своих рук, словно ему было мало того, что случилось.

─ И всё-таки, где сейчас твои мысли? ─ допытывался он, прохаживаясь кончиками пальцев по рисунку на моём плече, и тот вновь и вновь оживал, реагируя на близость Палача.

─ Мне страшно, ─ призналась я раньше, чем даже задумалась, но поздно было возвращать свои слова назад.

Рэн немного напрягся, словно ждал, что я сейчас вывалю на него всё, меня беспокоящее, однако он был прав лишь отчасти.

─ Чего ты боишься Ная?

─ Мне всё чаще кажется, что однажды я перестану не только ощущать боль или вкус, или прикосновения, ─ произнесла то, что давно не давало покоя, вот только поделиться этим я не могла даже с подругой. ─ Я боюсь, что в один день я просто не смогу чувствовать эмоции. Стану равнодушной и безразличной ко всему. Наверное, для тебя это кажется глупым, но я с самого детства просыпалась с этой мыслью в тревожном ожидании, когда это произойдёт.

─ Это вовсе не глупо. Но ты ошибаешься, полагая, что однажды такое может случится, ─ он склонился надо мной, и наши глаза оказались на одном уровне. ─ В тебе кипит слишком много эмоций, Наяра, чтобы в один день просто перестать их испытывать. Поверь тому, кто живёт, питаясь ими. Ты не такая.

─ И какая же я, по-твоему?

─ Страстная, отзывчивая…, ─ накрыв ладонью грудь и сжав сосок, сказал он, заставив прошипеть, ─ упрямая. От тебя летят искры, когда ты злишься, а когда расстроена, ты пахнешь полевыми цветами, и хочется вдыхать этот аромат снова и снова.

Слышать от него подобное оказалось на удивление приятно — наверное, всё дело было в искренности, которую Рэн вложил в эти слова. Его глаза не врали, с его губ не срывались лживые фразы, призванные усыпить мою бдительность. Он правда так считал. Но мне нужно было всё испортить.

─ Значит, вот для чего вам любовницы? Вы питаетесь от них эмоциями, которые навязанные невесты не могут дать? Удобно…

Мой вопрос вызвал ожидаемое недовольство, пробежавшееся ледяными мурашками по коже, однако Палач не вышел из себя — только вздохнул, призывая своё спокойствие, какого, очевидно, не хватало на меня.

─ Ты права и в то же время нет, ─ терпеливо, как надоевшему ребёнку объяснил он. ─ Это сложно объяснить.