Бесчувственные

Поморщился и приложил руку к грудной клетке, растирая ее. Поплелся на ватных ногах к окну. Уперся лбом в прохладное стекло, а руки широко расставил на посеревшем от времени подоконнике.

Не смотрел на улицу, не смотрел по-сторонам, смотрел на свои руки, который в данный момент сжимались в кулаки. Натягивая кожу до белых пятен на костяшках. Где-то далеко отсюда, точно не здесь, услышал жуткий шепот… на грани… с нотками безумства…

— До сих пор не оклемался… Разве, ты не одолел детские страхи…? До сих пор? Ты до сих пор считаешь, что их убил, ты?… Ты — убийца Тимур? Боишься? Боишься… Ты — трус, Тим… самый настоящий… Так ни разу, и не решился на разговор с братом… — в изнеможение прикрыл глаза, и задышал глубоко… Задыхаясь от происходящего… от правды той, что сказал.

— Твой грех… Всю жизнь тебе, его нести… За что, ты извинялась мама? — понимал за что… я все понял ещё тогда. От одной ее фразы… от взгляда пронзительного её. Но разве, она права?

Он, мой брат… Он, моя кровь… И ее, мольба о прощение, как мне, насмешка судьбы… плевок в лицо.

— Из-за меня погибли… А ты, просишь прощения, за то, что уходишь… за то, что перекладываешь на меня родительский долг… За то… — на последней фразе сдавленно прохрипел — калечишь мою судьбу… из-за него… А на самом деле, мама, из-за тебя… из-за отца… Вы, рано ушли… ушли, из-за меня… Прости меня… ты — прости, если сможешь… Виноват, я перед Вами…

Вся душевная боль, снова обрушилась на мою голову, как снежный ком… Из-за нее… Стоило увидеть её, тогда на дороге в неестественной позе, как почувствовал сильный толчок. Словно спустя пятнадцать лет, я продрал глаза, и увидел мир в совсем иных красках. Словно, мне стоило вернуться к своей точке не возврата, где застыл еще будучи подростком… вернуться в тот миг, когда в том мальчишке потухли все краски…

Не увидь её тогда, ни зашевелилось бы что-то вновь внутри. Как тогда… Когда еще родители были живы. Когда… когда помимо брата, ощущал еще и их… родных… любил их всей душой и сердцем, но от чего-то не показывал им это… Дурной? Ничего не соображающий, щегол?

«Они знали… знали, Тим, что любишь их… Чувствовали… Как иначе…» — закивал головой, в желание, чтобы это оказалось истиной.

Неожиданно позади меня, раздался звучный писк монитора жизнеобеспечения. С затуманенной башкой обернулся к ней. Через секунду придя в себя от пронзительного писка, стремительно рванул к её кровати. Не мог врубиться, что произошло.

— Нет, нет… только не то, о чем я подумал… Не вздумай! Поняла меня? — наклонившись к ней, гневно прорычал.

В палату ворвался вихрем, хирург, с делегацией своих медсестер. Яростными глазами наткнулся сначала на меня, а потом мигом перевел на датчик, от чего изменился в лице.

— Быстро вышли отсюда! — так рявкнул, что все женщины рядом с нами, подпрыгнули.

— Что с ней? — яростно процедил, ощущая, как глаза наливаются красным.

— Я сказал, выйдите! Быстро! — всё-таки отступил назад, стараясь им не мешать.

Вскоре, врач, отвернувшись от меня, тут же позабыл про мое существование. Прежде чем выйти с палаты, услышал его испуганный, нервный голос:

— Быстро! Остановка сердца! Качаем!

Попятившись назад, оказался в считанные секунды в безлюдном больничном коридоре. Пробегавшая в суматохе медсестра, хлопнула дверью, перекрывая кислород мне, и всю видимость, что творилось с ней. Но и это, не помешало слышать выкрики специалистов по ту сторону двери.

— Качаем! Раз! — закрыл глаза — Два! — только не умирай — Три! Нет! Еще, быстро! У нас десять минут.

— Раз! — я, виноват перед тобой — Два! — больше не обижу — Три! — возвращайся — Нет! Еще! Сильнее! — сквозь зубы, прорычал хирург.

— Раз! — ты любишь жизнь — Два! — так живи… живи прошу… — Три! Нет! Нет! По новой!

— Раз! — стоял с закрытыми глазами посреди коридора, боясь молиться за неё. Именно один раз в моей жизни… один раз… Господь, на моих словах: «да будет воля Твоя» забрал самое дорогое, что у меня было

— Два! — Чича… — Три! — я жду тебя… возвращайся ко мне… Ко мне! Только прошу, не умирай…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Да! Да, черт возьми! Вышло, девчата!

Повалился на колени перед её палатой с шумным вздохом, зарываясь лицом в ладони. В горле саднило, в ушах нарастающий грохот, словно на бешеной скорости на меня мчится поезд из метро. А перед глазами, цветные картинки нашей первой встречи…

Какой, черт, дернул меня идти пешком домой? Не гулял давно? Придурок!

В очередной раз поморщился от промозглого весеннего ветра с моросящим мелким дождем. Передернуло всего от зябкости, от этой сырости… Пасмурная погода совсем не улучшало и без того херовое настроение.

Надо было слушать брата, и ехать на такси. А лучше… лучше, вообще свалить от них пораньше. Всякий раз, стоит мне побыть в их обществе пару часов, понаблюдать за их идиллией, как потом готов весь оставшейся день выть, и лезть на стенку. Вот и сейчас, на душе противно что-то скребет и ворочается…

«Ты хочешь тех же отношений, как у брата… Хочешь внимание».

Пиздешь!