Беседа с папским легатом, диалог с иудеем, и другие сочинения

«Господь, — говорит он далее, — даст благо», что означает: Отец Господа даст ради нашего спасения Своего Сына, Каковой и именуется и «Благо», и «Правда», и «Святыня», и «Избавление», — «и земля наша даст плод свой» (Пс. 84,13), т. е. от Иоакима и Анны возросшая «земля» даст свой бессемейный плод — родившегося от нее Бога-Слово, истинного, как говорится, и так и так — и в Своем Божественном качестве, и в человеческом.

Обрати внимание и на то, как он завершает псалом. Побогословствовав и миновав тему неизреченного воплощения Бога-Слова, он затем показывает, источником и причиной скольких и каковых благ оно явилось для нас. В маленьком изречении: «Правда пойдет перед Ним» (Пс. 84,14), он все добро собрал, ничего свойственного Божией правде вовне не оставив.

«...и поставит на путь стопы Свои» (Пс. 84,14). Поскольку Христос назвал Себя «путем», не менее является «путем» и Евангелие, «и истиной и жизнью» (Ин. 14,6), ибо этим путем мы приходим к Богу-Отцу, а не с помощью ангела или какого-либо человека. Поэтому он сказал «поставит на путь стопы Свои». Ведь если кто-нибудь, путешествуя, заблудится, то, конечно же, не придет туда, куда шел; шествующий же этим путем спасается; а кто, заблуждаясь, отпадает вовне, погибает.

Еще и на то обрати внимание, насколько в этом славном Рождестве все было чудесным и Божественным. Обращение ангела к Деве со словами: «Радуйся, Благодатная: Господь с тобою» и «Благословенна ты среди жен» — открыло, что Она будет рожать не как ее праматерь Ева в печалях, но в радости и веселии, и показало, что Тот, Кто родится, уничтожит проклятие, ибо благословению и проклятию сочетаться в одном невозможно, равно как и свету с тьмою. Услышав слова, исполненные радости и веселия, и помолившись в себе, Дева сказала: «Се, раба Господня; да будет мне по слову твоему. И отошел от нее ангел» (Лк. 1,38).

Ксен: Если, по твоим, царь, словам, она оказалась непраздной от упомянутой тобой силы прежде, чем с ней сошелся Иосиф, тогда уж лучше было бы, если бы эта радостная весть о Рождестве случилась прежде обручения, нежели после него, пока она была еще в храме.

Император: Не вовсе бессмысленным кажется мне это непонимание, но имеющим некоторый смысл. Ведь и ее названный муж Иосиф прежде тебя затруднялся это понять. Видя, что она забеременела, и зная, что он совершенно не прикасался к ней, осознавая и то, что она преизобилует скромностью и достоинством и что все домашние относятся к ней с подобающей почтительностью, исключающей всякие сомнения в ее добродетелях, он был со всех сторон раним недоумением и не знал, что делать, и словно погружался в некую бездонную пучину от такой беспомощности. И если бы Божественный ангел, явившись, не разогнал этот душевный мрак и волнение словами: «Не бойся, Иосиф, ибо родившееся в ней есть от Святого Духа. Родит же Сына, и наречешь имя Ему: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (ср.: Мф. 1,20-21), — он дошел бы и до более опасного состояния. Отсюда ясно, что у Иосифа были те же мысли, что у тебя.

Причина же того, что она зачала в доме Иосифа, а не в храме, такова. Если даже живя у Иосифа и пребывая, значит, с его домашними — я имею в виду его сыновей, дочерей и слуг — и таким количеством глаз наблюдаемая, Она была им подозреваема, то чего бы только не выдумали про нее желающие Ее оболгать, как не побили бы Ее камнями, обвинив в грехе блуда, если бы Она забеременела в храме, где жила в полном уединении, где не было людей? А так, видя ее забеременевшей, родившей и кормящей, никто не оказывался во власти неподобающих мыслей, считая Младенца сыном Иосифа, как и ты чуть раньше сказал, ибо только Дева и Иосиф знали тайну.

Обрати внимание и на некоторую другую странность, каких в жизни Девы Марии, в отличие от всех других, было в избытке. В храме было отведено для дев место, на котором не подобало стоять никому из обрученных, потому что для тех было определено другое место, но первосвященник, движимый Божественным Духом, взял после обручения Деву Марию и поставил ее с девами, хотя из-за этого необузданность ваших отцов, каждый раз противящихся Божественному Духу, и их всегдашняя склонность к убийствам сделали Захарию жертвой убийства (см.: Мф. 23,35).

Так все промыслительно содействовало лучшему совершению этого таинства — мы ведь знаем, что так это надо называть, — т. е. промыслу воплощения. Справедливо потому рассмотреть теперь и на много лет ранее увиденное пророками в символах и так или иначе таинственно, языком загадок о ней сказанное.