Беседы

— Да, но он не успел передать донесение англичанам и американцам. И его друзья сообщили о ракетах немцам. Во всяком случае, так мне рассказывал Микоян. Собралась вся команда Кеннеди, и они приняли решение блокировать Кубу, чтобы не допустить туда наши корабли. У нас тогда было три полка, вооруженных ракетами Р-12, и еще шло два полка с ракетами Р-14 дальностью 5500 км — всю Америку накрывали. Вот их и не пустили.

— Американцы остановили корабли с ракетами?

— Остановили, и наши корабли вернулись назад, а мы остались на Кубе. Американцы для уточнения обстановки запустили У-2, и мы его сбили. Произошло это в провинции Ориенте, где мы стояли, недалеко от родного города Фиделя и Рауля Кастро.

— Кто отдал команду сбить У-2?

— Команда поступила от Гречко. Не от министра обороны, а от его однофамильца, который командовал ПВО на Кубе. Сбили самолет, что дальше делать? Хрущев пообещал вывести ракеты, а Кеннеди пообещал не нападать на Кубу. Микоян выразился так: «Когда имеешь дело с собакой, надо показать зубы. Если бы не было этих зубов, американцы давно проглотили бы Кубу». Но тут речь зашла о том, кто будет контролировать демонтаж наших ракет. Мы решили, что американцев пускать на Кубу нельзя, а американцы в свою очередь не доверяли нам. Поэтому было решено поручить это дело генеральному секретарю ООН Утану. Он прислал интернациональную бригаду, но Фидель не дал им проверить ни одной базы. Тогда Утан сам прилетел. Фидель и его не пустил ни на одну площадку. Так нам и американцам пришлось довериться друг другу. Мы, вывозя ракеты, не стали их прятать, а американцы фотографировали и считали. Нас оставили на острове обучить кубинцев на нашей технике. И учили мы их больше года — техника была довольно сложная.

Конечно, кубинская операция — это чистой воды авантюра, ведь у нас тогда соотношение с американцами было один к семнадцати.

— И тем не менее авантюра удалась?

— Совершенно верно. И вот приходит к власти Горбачев и первым делом принимает Соколова и Ахрамеева, демонстрируя им свое доброжелательное отношение. А через некоторое время Горбачев говорит: зачем нам столько ракет? У нас тогда имелось около 12 000 ядерных боеголовок и 2530 средств доставки. На самом деле если бы мы использовали все свои ракеты и ядерные боеголовки, то этого мира не хватило бы. Ну и решили сокращать.

А перед сокращением велись переговоры о рамках. Американцы предложили сокращать ракеты класса «земля — земля». Но у них практически не было таких ракет, а у нас все ракеты были сухопутные. Морской флот решили не трогать. Нам еле удалось договориться относительно ВВС. В результате мы сократили очень много ракет, а сейчас вообще ничего не осталось. А они сократили 60 «Атласов» и еще несколько ракет, а все ракеты на Морфлоте у них сохранились. Теперь их самолет Б-1 или Б-52 мог нести 12 бомб, а посчитали «самолет — одна боеголовка». Я несколько раз докладывал Горбачеву — ему, видимо, надоело, и он создал группу под руководством Льва Николаевича Зайкова. В нее вошли представители Министерства обороны, КГБ, оборонной промышленности, Министерства иностранных дел. О чем бы ни спорили, МИД всегда побеждал. Когда договаривались о сокращении ракет средней и малой дальности, в число ракет малой дальности была включена фронтовая ракета ОКА. Ракеты малой дальности преодолевают расстояние до 1000 км. А эта ракета была испытана на 400 км, но ее тем не менее включили. И на этой основе имели место трения. Я думаю, что это использовали и Шеварднадзе, и немцы — и посадили Руста на Красной площади. Его машина была оборудована двумя баками. Он прилетел в Финляндию, заправился там в расчете на то, что, если не удастся сесть в Москве, можно будет долететь до Германии. А сбить мы его могли в любое время.

— Т. е. радары его вели?

— Конечно. Рядом с ним несколько раз на небольшой скорости пролетал реактивный самолет. Если бы скорость была большая, он перевернул бы Руста.

— Но команду сбить так никто и не отдал?

— Когда сбили южнокорейский самолет, был большой скандал. На политбюро нас упрекали в том, что мы сбили гражданский самолет, погибли люди. Поэтому Руста не тронули. В это время Горбачев, Рыжков, Соколов, Шеварднадзе находились в Берлине на консультативном совещании членов Варшавского договора. Прилетели они в пятницу вечером, а в субботу состоялось политбюро — и всех поснимали, в том числе Соколова. Назначили меня. Вызвал меня Горбачев и говорит: надо сокращать. Мы сократили пять армий, два округа, высвободилось достаточно много людей. О, хорошо, давай-ка создадим корпус для строительства дорог в Нечерноземье! Короче говоря, эти люди работали, только не в армии. Учились военному делу, а работали, как заключенные, если не хуже. В общем, я понял, что Горбачев о защите государства не заботится, одни разговоры.