Беседы

Вспомним поэта — односторонность есть пагуба мысли. Успехи советского ракетостроения и прорыв в космос обернулись по повелению Хрущева свертыванием научно-конструкторских работ в авиапроме, отправкой на металлолом только что спущенных со стапелей авианосцев, линкоров, крейсеров, названных «плавучими гробами». Советское руководство завязло в ловушке, которую американцы искусно расставили нашей стране. Вашингтон не таился — гонка вооружений являлась для него способом доведения СССР до смерти. А разве те, кто подпевал Хрущеву, не понимали: стратегия — это совокупность всех элементов самодостаточности? Не только в оружии, но также в других составляющих, из коих складывается жизнеспособность нации. На Хрущеве лежит ответственность за деформацию советско-китайских отношений. Из союзника и партнера КНР превратилась в недруга, а граница между двумя странами протяженностью 5600 км — в линию сурового противостояния. Хрущев спровоцировал Карибский кризис — очевидно, самый острый из всех кризисов ядерной эпохи. Кое-где у нас были успехи — хорошие отношения с Индией, другими странами третьего мира, нормализация отношений с Югославией, укрепление сотрудничества с арабскими государствами. Но в общем и целом это вряд ли снимает негативный налет с хрущевской декады.

Отстранение Хрущева от руководства страной и партией породило определенные надежды. Но поскольку главный порок, обусловливавший все заблуждения и просчеты в наших делах, а именно принцип вождизма, не устранялся, движение пошло по инерции, тупики не расшивались. Черная дыра гонки вооружений поглощала все ресурсы и силы. Под конец правления Брежнева доля военных расходов в нашем ВВП составляла 22–24 %, тогда как у американцев аналогичный показатель равнялся 7,8 %, у западных немцев — 5,7 %, у японцев — 1,5 %. И это при том, что наши соперники имели в семь раз более мощную экономическую базу.

В 1981 г. совет НАТО принял решение навязать СССР гонку вооружений в области так называемого умного (неядерного) оружия. Почему? Умное оружие обходится в 5–7 раз дороже, чем ядерное. Натовцы подсчитали, что советская экономика дополнительных расходов не выдержит. Начальник Генштаба Н.В. Огарков, председатель Госплана Н.К. Байбаков докладывали Политбюро: втягивание в новый виток технологического противоборства тождественно банкротству. Обоих сместили с занимаемых постов.

Еще раз подчеркиваю: национальная безопасность складывается не только из ядерных и неядерных вооружений, средств их доставки к целям, систем наведения и т. п. Без социальной, продовольственной, технологической (не зауженной до военных потребностей) безопасности любая стратегия уподобляется дырявому зонту. Пренебрегая этой элементарной истиной, все замыкая на раздувании военных арсеналов, экономику и с ней всю страну обрекали на скольжение по наклонной, с каждым годом принимавшее все более необратимый характер.

— Сегодня нередко можно услышать, что М.С. Горбачев пробрался к власти с намерением восстановить капитализм.

— Я не верю, что Горбачев принял в 1985 г. бразды правления, имея в загашнике программу слома Советского Союза. Ему не терпелось порулить. А каким румбом вести государственный корабль, ясности у него не было. «Ввяжемся в бой, потом оглядимся», — вещал новый генсек. Но отсутствие лоции — тоже программа. Она обслуживает собственное эго, ее данником являются коренные национальные интересы. Как личностный кризис Хрущева, так и кризис Горбачева обрек на кризис режим власти и в конечном счете страну. Нет, это не был кризис социализма, ибо социализм существовал лишь на транспарантах. Это был кризис антисоветской системы. Не идеи подлинного народовластия, социальной справедливости, межнационального согласия виной тому, что случилось в 1991–1992 гг. Катастрофа была рукотворной. Она не была фатально неизбежной.

А дальше возникли душеприказчики — Ельцин, Гайдар, Чубайс. Они — все равно что Грабовой в политике и экономике. Все и всех стали измерять в условных единицах. Саму Россию превратили в условную единицу. Можно ли думать о стране как о самостоятельном и независимом субъекте, когда ее бюджет составлялся в Вашингтоне? Основные решения при Ельцине до их презентации публике апробировались либо за океаном, либо американцами — наставниками, сидевшими в посольстве США, либо заокеанскими «экспертами», посаженными для надзора за деятельностью российских министерств. На зарубежные деньги «приватизировались» ведущие предприятия, например Уралмаш и Сормовский завод. Только экономический урон, причиненный России командой Ельцина, вдвое превосходит потери СССР от нацистского нашествия.