Беседы наедине с собой

Там голые дети в лужах играют,

Там расцветают сердцу родные мимозы,

Там кореец с таджиком помидоры с полей собирают.

Ныне мертв тот град, славившийся весельем шумным.

Вместо оживленных улиц – когорты одиноких босяков.

Погублена природа человеком хитроумным:

Где край рыбный был, там – кладбище косяков.

Зияют руины на месте завода.

Растут армян торговые точки.

А за городом – владенья чабана-овцевода,

Царство травы и звездной ночки!

Вот ночное небо купол раскрывает,

Отражая в Ахтубе созвездий свет.

Тишина ночная воздух наполняет -

Только уж ползёт встречать рассвет!

А в полдень жаркий солнце сушит поле.

И возвращается чабан в землянку,

О степной напевая песенку воле,

И о Жаныбеке – родине его мамы-смуглянки!

Сибирь

В царстве вьюги одинокой

Средь редчайших деревень,

Что старинным злобным роком

Замести пургой не лень -

В этом царстве одиноком

Вплоть до тундры лысой мрака

Море зелени широкой

Расползлося от барака!

Не сюда ль привёл Мессия

Ермака и казаков?

Декабристская Россия

Здесь вздыхала от оков.

И советские твердыни,

Смело в небо уходя,

Говорили о гордыне,

Взор от кладбищ уводя.

Здесь смешались с красотою

Тяжкий труд, нужда и плач.

Здесь Отчизну зрел святою

Омский генерал-палач!

А на Байкале шайки

Грабили, бесились;

По степи, звеня на гайкой,

Орды проносились!

У западных болот зловонных

Запах внушал грёзы.

Енисей червонный

Пропитали слёзы…

И таежною волной

За окном вагона вечность

Всё несётся, окуная

В сонность и беспечность!

Люблю я запах октября…

Люблю я запах октября,

Когда, сидя за чаем дома,

Воспоминанья сентября

С грустинкой перематываешь снова.

Я вспоминаю школьные года

И храм старинный величавый…

Поток мыслей, как вода

Несется к речке одичалой,

Где тебя я вижу в грёзах,

И в любви тебе клянусь.

С быстротой пиратов-гёзов

С настоящим разведусь!

И уйду в себя надолго,

Хоть и нет еще снегов,

И белёсая соседа "Волга"

Снится будет у стогов…

Белоснежным чистым покрывалом…

Белоснежным чистым покрывалом

Мать-природа землю накрывает.

Снег, кружа, бежа девятым валом,

Простор степи широкой открывает.

Серебристый инеем одеты

Ветви вязов, тополей,

В сельском парке ёлки как кадеты

Стройные стоят у фонарей!

Детвора играет и резвится,

Детство – дивная пора!

На санях лететь бы со двора!

Жаль, туда не возвратиться!

А за село пурга метёт,

Речушка скована ледовым пленом.

Одинокая тропинка вдаль ведет,

Пропитанную летним сеном.

В маленьком лесочке белка скачет,

И с нею желтогрудая синица,

А ветер в чистом поле плачет,

Летя куда-то словно кобылица!

Так и жизнь наша бежит

Подобно ветру-лошади степной…

А в чаще снежный хоровод кружит,

На землю оседая белою копной!

Льются капли тёмной тучи…

Льются капли тёмной тучи

Робко-робко на крылечко.

Потрясая крону лип рукой могучей,

Постучалась осень красная в сердечко.

Ветерок её колышет нежно

Платья у студенток и осин.

Омывает лужа у бульвара

Подошвы модных мокасин.

Убежал бы от незваной гостьи

В лето – через пыльный взвоз,

Полевых цветов нарвал б любимой,

Пропитавших запах гроз.

Прочитал стихи о сельских нивах

Я в её босых ногах.

И окунулся в звёзды

В поле на стогах!

В городе уездном осень ночевала…

В городе уездном осень ночевала -

Слёзы девичьи березе изливала;

Золотом осыпала асфальт дорожный

И овеяла прохожих холодом таёжным;

Окутала туманом, пледом словно

Улицы, кварталы тихо и любовно;

Расплескало волны у причала речки;

Полила дороги, затопила печки;

Развеяла зелёные наряды лета;

Восхитила кружевом оранжевым поэта;

А на утро, подойдя к рябинам,

Магию развеяла по далям и глубинам!

Прелестный край травы узорной…

Прелестный край травы узорной

В степи засушливой распят:

Средь редкостных лесов, в стране опят;

Средь сельской нищеты позорной;

Средь камышей, ютивших диких птиц;

Средь руин больниц, заводов, школ начальных;

Средь страшных и красивых лиц;

Средь Волги-матушки и Ахтубы печальных.

Шипит гадюка где-то под Богдо,

Но мёртвым сном окутан солончак.

В жарких пустошах омыт

Солёным потом Баскунчак.

Плывёт верблюд в старинный город,

Но не найдёт уже дворцов

Средь хижин жалких и мечетей свод.

Татарская княжна не восхитит красою стана,

И девы не напоют у фонтана.

Здесь – торжество пустынь отныне.

Не думает Природа здесь о человеке-сыне!

Солончак, солончак! Где же

Обрести душевный покой

Как не в свободе бескрайней,

Что разольётся по степи рекой!

Море травяное расплескалось…

Море травяное расплескалось

По велению царицы рек.

Рвётся вольной кобылицей брег,

Пыль кружа, что от скифов здесь осталась.

Воздух жаркий, похотливый

Лобызает бор степной.

Дождик оросит ленивый

Старый магазин лепной.

Бугры, ямы, косогоры

Бородавками, морщинами осели на лице.

В древнем граде ищут воры

Словно змеи на крыльце.

Ёрик светлоокий дивный

К селу руки простирает,

И чабан, тоской гонимый,

Слёзы платом вытирает.

Камыш шумит, поя просторов песнь…

Камыш шумит, поя просторов песнь.

Гремит гроза в степи могучей.

И небо, потрясая тёмной тучей,

Твердит: "Я господин дрожащим езмь!"

Болотный смрад над насыпью парит

И тянет в страшные палаты.

Духотою воздух здесь морит.