Беседы о Книге Иова. Почему страдает праведник?

Не малы ли дни мои? Оставь, отступи от меня, чтобы я немного ободрился,

Прежде, нежели отойду, – и уже не возвращусь, – в страну тьмы и сени смертной,

В страну мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма. (Иов. 10, 20–22)

Здесь Иов упоминает о «стране тьмы и сени смертной», т. е. об известном и из других библейских описаний Шеоле – «преисподней», которая, однако, везде изображается не как безмолвная могила, а именно как «царство мертвых» или «темница духов», т. е. место заключения душ, осознающих свою вину и искупающих ее пред Богом (см., например, Ис. 14, 9-11; Иез. 32, 21 и 31; I Петр. 3, 18–20). Почему же Иов говорит, что «уже не возвратится» из «страны мрака» (10, 21–22)? По-видимому, исходя из того, что Бог карает его якобы безо всякой вины в земной жизни, Иов заключает, что и в жизни послесмертной он тоже будет подвергнут «неправедному» наказанию – возможно, вечному. Однако это наказание, заключающееся в пребывании в полном мраке, он предпочитает мукам земным, сопряженным как с болью утрат, так и со страданиями физическими. Обратим также внимание на следующий факт: по мнению Иова, душа в «стране мрака» ощущает, что там «темно, как самая тьма», и, следовательно, страдает от отсутствия света; а ведь последнее было бы ей безразлично, если бы она полностью лишилась чувствительности.

Остановимся еще на следующем высказывании Иова:

… Так человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего.

О, если бы Ты в преисподней сокрыл меня и укрывал меня, пока пройдет гнев Твой, положил мне срок и потом вспомнил обо мне!

Когда умрет человек, то будет ли он опять жить? Во все дни определенного мне времени я ожидал бы, пока придет мне смена. (Иов. 14, 12–14)

Стих 12 свидетельствует о сомнении Иова в том, что человек возвратится к земному существованию «до скончания неба»; однако эти слова можно сравнить с его же высказыванием о «возвращении во чрево матери» (Иов. 1, 21), т. е. о перевоплощении души. О неуверенности Иова в данном вопросе, о его колебании свидетельствуют и полные сомнения слова:

Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?.. (Иов. 14, 14)

А о вере (хотя и нетвердой) в возможность возвращения из преисподней говорит его пожелание:

О, если бы Ты в преисподней сокрыл меня и укрывал меня, пока пройдет гнев Твой, положил мне срок и потом вспомнил обо мне! (Иов. 14, 13)

Здесь определенно выражается надежда, что после временного наказания в Шеоле последует «выход» из этой загробной темницы и возврат к земной жизни. А соразмерность наказания такого рода земным преступлениям отражена в упоминаниях о «свитке», содержащем запись «беззакония», и о «покрытии вины» путем посмертной кары:

… В свитке было бы запечатано беззаконие мое, и Ты закрыл бы вину мою. (Иов. 14, 17)

О состоянии грешника после смерти Иов, однако, говорит и более определенно:

… Вода стирает камни; разлив ее смывает земную пыль: так и надежду человека Ты уничтожаешь.

Теснишь его до конца, и он уходит; изменяешь ему лицо и отсылаешь его.

В чести ли дети его – он не знает, унижены ли – он не замечает;

Но плоть его на нем болит, и душа его в нем страдает. (Иов. 14, 19–22)

Здесь явственно подчеркиваются два факта: с одной стороны, телесная смерть человека-грешника («надежду человека… Ты уничтожаешь… теснишь его до конца… отсылаешь его»); а с другой – сохранение им способности испытывать мучения в Шеоле, имеющие не только духовную природу, но и подобие физической:

… Но плоть его на нем болит, и душа его в нем страдает. (Иов. 14, 22)