Беседы о счастье

Фрейд открыл явление контрпереноса — так называются спровоцированные пациентом чувства аналитика к пациенту, источником которых являются неосознанные проблемы самого аналитика. В 1905 году, работая с Дорой (Идой Бауэр), Фрейд обнаружил, что его поведение и слова, причиной которых были его собственные переживания, привели к тому, что Дора прекратила лечение. И на долгое время контрперенос стал анафемой для психоаналитиков. Дело дошло до того, что в некоторых психоаналитических институтах считалось: если аналитик испытывает хоть какие-то чувства во время работы с пациентом, то он недостаточно здоров и должен вновь пройти анализ. Естественно, чувства у аналитиков были, но о них старались не упоминать. Уже известная вам Мелани Кляйн вполне обоснованно считала, что пациент «вкладывает» свои чувства в аналитика и «заставляет» его их испытывать. Предположим, он воспринимает психоаналитика как злую мачеху и начинает вести себя с ним так, чтобы тот стал на него злиться и действительно превратился в «злую мачеху». И в то же время Мелани проводила четкую границу между чувствами аналитика и чувствами пациента. Когда один из ее учеников сказал: «Пациент заставляет меня испытывать гнев», — Мелани Кляйн парировала: «Это вы злитесь на него». Вас провоцируют. Но вам надо осознавать, что раздражение или гнев на пациента — это ваша реакция, вызванная какими-то его чертами, точно так же, как ваш восторг или жалость к нему. И вы должны разобраться, что в нем есть такое, из-за чего вы отреагировали определенным образом, и как помочь пациенту с этим новым знанием о нем. И ваши чувства превращаются в инструмент анализа. Паула Хейманн (1899–1982), британский психоаналитик, в 1949 году на Всемирном психоаналитическом конгрессе в Цюрихе реабилитировала чувства психоаналитика. Она показала, что чувства необходимы для понимания пациентов, и считала допустимым и правильным сообщать пациенту, какие эмоции она переживает, когда слушает его рассказ. Идея, что чувства аналитика, подчиненные его разуму, могут и должны быть использованы для понимания пациента, в дальнейшем разрабатывалась классиком современного британского психоанализа Бетти Джозеф (1917–2013).

Однако насколько далеко может зайти психоаналитик, выказывая свое отношение к происходящим в обществе процессам? Не должен ли он скрывать свои взгляды, чтобы пациенты могли без робости высказывать свою точку зрения на жизнь и происходящие в ней процессы? Некоторым пациентам страшно говорить аналитику-агностику о своей вере в Бога, аналитику-консерватору — о своих революционных взглядах. Вдруг не поймет? Осудит? Аналитики долго старались молчать и не делиться с пациентом ничем личным, изображали из себя «чистый лист бумаги». Эту «традицию невмешательства» прервала психоаналитик Ханна Сегал (1918–2011). Она заявила: «Молчание — это настоящее преступление», — и выступила против существования ядерного оружия. По ее мнению, реакции пациентов на ее политические взгляды можно и нужно анализировать во время сессии и на кушетке.

Но пока такие открытые высказывания о происходящих в обществе процессах редки среди практикующих психоаналитиков. Психоанализ человека, лечение больного — очень личный процесс. Он совместим с гражданской позицией, но никак не с политической деятельностью.

И я возвращаюсь к тому, с чего начинал свои рассуждения, — невозможно столько времени проводить с человеком, вникать в его переживания и при этом оставаться к нему равнодушным, не сопереживать, не любить его, не принимать его беды близко к сердцу.

Психоаналитик всегда дает пациенту базовую обратную связь: «Вы способны вызвать симпатию, расположить к себе, вас есть за что любить». Почему базовую? Потому что она присутствует всегда, несмотря на всплески совсем других эмоций, которые переживает врач при общении с пациентом. Это всего лишь капля любви, но она — настоящая.

Чем мужчина отличается от женщины: Лондон и Париж

Мы часто не можем понять, в чем разница между женской и мужской психологией. Да и есть ли в наше время всеобщего равенства и размытых границ хоть какие-то различия между ними? Раньше мужское и женское поведение строго соответствовало анатомии и физиологии. Теперь, когда мужчины и женщины равны в правах, мы решили, что они вообще одинаковы. И подчеркивать наши различия считается неполиткорректным. Каждый ведет себя так, как считает нужным. И порой наше поведение вступает в противоречие с нашей природой. Люди удивляются, почему они себя чувствуют дискомфортно. Да потому, что у мужчин и женщин принципы существования разные, отношение к жизни тоже отличается. Мужчина во все влезает, проникает внутрь системы и проблемы, окружающие для него важны, интересны, и он хочет каждого использовать, «поиметь». Женщина готова принять, дать в себя войти и насладиться собой. И, чтобы чувствовать себя в гармонии с собой и миром, нам надо принять эти различия.