Беседы с Майей Никулиной: 15 вечеров

журналы и издавать их на иностранном языке. Это говорит о том, что из

себя представляла техническая интеллигенция того времени. Очень се-

рьезно работало общество. Членами общества были и купцы, и предпри-

ниматели. Все они здесь работали от всей души. А дальше все бы снова

поднялось.

Ю. К.: Например,  прерывался  цикл:  пересыхала  речка,  кончился

лес, руда. Это я понимаю. Но подъезжаешь к городу, в котором есть круп-

ный завод, – вокруг пустыня. Речка пересохла, леса нет, горы срыты…

Вот это что?

М. Н.: Заводчики были всякие. Горы бы срыли все равно. В Вели-

кую Отечественную войну никто ни с чем не считался. На северном Ура-

ле свели лес, и он больше никогда не вырастет. Что касается леса, его же

надо  подсаживать,  надо  оставлять  куски  старого  леса,  но  это  большая

наука. Иногда виноваты сами заводчики. Например, лес вокруг Невьян-

ска извели сами Демидовы. Договор у них с Петром был такой: они по-

ставляют ему оружие, он не вмешивается в их дела. Демидовым нужно

было любым путем выполнить слово, данное Петру. Поэтому лес вокруг

Невьянска пропал очень рано. Толковые заводчики старались этого не де-

лать. Поскольку здесь климат жестокий, уход за лесом и реками должен

был осуществляться постоянно. Все это и было. За всю историю работы

Уральских заводов один единственный раз мы со своими пушками опоз-

93 УОЛЕ  –  Уральское  общество  любителей  естествознания.  Одна  из  крупнейших

научно-краеведческих организаций Российской Империи и СССР.

215

дали – это Крымская война. В целом Урал работал как незаменимый рай-

он. Это нам дорого давалось. Надо сказать, что всю войну Исеть была чи-

стая, в ней белье полоскали, а вся эта безумная потрава началась потом.

Самая безумная потрава – цветная металлургия и химия. Земле вообще

наше присутствие не полезно. И если мы хотим все-таки здесь присут-

ствовать и присутствие свое здесь как-то продлить, стоит прислушаться

к Павлу Петровичу Бажову: никакого нам отдельного счастья без земли

не будет.

Ю. К.: Недавно показали снимки из космоса наших Тюмени, Сур-

гута, Нижневартовска, где насчитали несколько десятков неконтролируе-

мых газонефтяных пожаров… Страшно.

М. Н.: Мне тут объяснили: вот где ярко-зеленый цвет – там живая

земля. Чем она бледнее – тем она хуже. Потом она буреет, потом стано-

вится цвета ржавчины. Когда мне это объяснили, стало жутко.

вечер деСятый

Ю. К.: Вчера нашел деньги (и немалые) на издание книги писате-

ля N. М. Н.: Я к этому отношусь, как Блок. Блок – мой верный, надежный

друг, который всегда говорил так: «Каждый человек имеет то, что он хо-

тел». Я терпеть не могу, когда мне помогают.

Ю. К.: А ты сама помогать любишь? Есть у меня товарищ, который

говорит: «Никогда не делай никому ничего, если тебя не просят. Не по-

могай никому, если тебя не просят».

М. Н.: Ну, как тебе сказать…

Ю. К.: Допустим, заходит ко мне человек. Я вижу, что он – калека,

что ему плохо, что он пишет хорошие стихи, я вижу, что я могу ему по-

мочь, я ему говорю: «Садись». Девочки делают чай, мы пьем чай, я го-

ворю: «Так, мы ищем деньги на книгу, издаем книгу. Что у тебя болит?

Болит у тебя то-то…» Я звоню знакомому такому-то, тот звонит врачу, мы

его отправляем… Я должен был сделать это или нет?

М. Н.: Если он пришел с этим сам – конечно.

Ю. К.: Нет, он пришел просто…

М. Н.: Нет, я знаешь, как… Я встаю и немедленно делаю. С упор-

ством чистого идиота. Я помню, однажды приводит ко мне один мой при-

ятель какого-то иногороднего человека, которому надо защищать диплом

в  университете,  а  у  него  что-то  там  случилось,  и  диплом  надо  срочно

перепечатывать. И я всю ночь сидела и печатала на машинке этот диплом.

В девять часов села, до полседьмого я набрала весь его диплом, он взял

его в папочку и пошел защищать. Я ему все сделала. У человека это, ви-

димо, в первый раз в жизни. И в последний. А потом иду я с работы, а он

стоит у подъезда и говорит: «А чертежи?» Я говорю: «Знаете…» Ладно

еще  напечатать,  но  начертить!  Я  даже  не  умею  чертить.  И  он  на  меня

обиделся. Таких случаев в моей жизни было много. Как-то иду я домой,

сидит женщина (вот тут у меня такая небольшая лестничка при переходе

Декабристов-Луначарского) и заливается слезами. Ну, она вся одутлова-

217

тая какая-то – видно, что больная. Я ее спрашиваю: «Что такое?» И она

мне объяснила: ее выписали из больницы (у нее что-то с ногой, но еле

ходит), ее муж поехал ее встречать, но по дороге у него случился сердеч-

ный приступ, и его увезли в больницу. Ей из той больницы позвонили,

сказали, что он приехать не может, а она уже сидела одетая в вестибюле.

Все,  они  ее  выставили  из  больницы.  Сестра  ее  перевела  через  дорогу,

а дальше она идти не может. Я ее к себе привела. Она у меня жила, пока

муж за ней не приехал. Я бы так сделала хотя бы потому, что моя мама,

я тебя уверяю, сделала бы точно так же и больше никак. Никаких других

решений у меня и быть не могло. Но я не считаю, что это помощь, это со-

всем другое. Я вообще исхожу из того, что если тебе что-то выпадает, то