Беседы с Нострадамусом (том 1)

Д.: Вы имеете в виду, что такого рода занятия являются опасными даже для такого человека как Нострадамус?

Е.: Многое в нашем обществе, хотя оно и не совершенно, воспринимается нормально, однако есть вещи, выходящие за пределы понимания, которые мы не в состоянии растолковать простым людям, и это их пугает. Проявление дьявольской силы — вот как они это называют. Поэтому Нострадамус старается избегать лишних вопросов.

Д.: А я думала, что Нострадамус является столь важной персоной, что вряд ли кто осмелится обвинить его в чем-либо.

Е.: И все-таки, должен заметить, он остается простым смертным, которому могут задавать вопросы. Ведь он не король!

Д.: Тогда Нострадамусу следует соблюдать крайнюю осторожность. Я думаю, что и вам, и другим его последователям также необходимо все это держать в строжайшей тайне. Однако похоже, что я вас уже утомила. Вы не против, если спустя некоторое время мы встретимся вновь, чтобы продолжить столь интересную беседу?

Е.: Безусловно, тем более что смутное чувство подсказывает мне, что все это должно быть чрезвычайно важно.

Затем, я вернула Елену в нормальное состояние, после чего она тут же изъявила желание поделиться с нами впечатлениями, а также тем, что ей удалось запомнить, находясь в состоянии регрессии.

Е.: Странно. У меня было ощущение, что я нахожусь в другой комнате и слышу голоса за дверью. Нечто похожее у меня случалось и прежде, когда ко мне приходил мой проводник Энди… И на этот раз за дверью, на самом деле, никого не было. Но я уверена, у меня такое ощущение, что за ней находилось два человека, и они говорили с вами. Одного из них звали, по-моему, Дионисус, другой был сам Нострадамус! И это была комната, нет, не комната, скорее нечто, похожее на проход, насыщенный некой субстанцией, напоминающей туман разной плотности.

Д.: Так оно и есть. Ведь находясь в состоянии регрессии, вы сообщили, что в этой области полностью отсутствует понятие формы. И это все, что вы запомнили из этого сеанса?

Е.: Я помню какие-то объекты, но они не имели строго очерченных форм — это как во сне. Если вы помните, в сновидениях предметы приобретают размытые по краям формы, то есть не имеют четких очертаний. Но я запомнила его глаза! Глаза необычайной красоты и силы, и их взгляд был устремлен прямо на меня, В то же время было такое ощущение, что они разговаривают не со мной, а с вами.

Д.: Как вы думаете, кому принадлежали эти глаза?

Е.: О! Я думаю, такие глаза могут принадлежать только Нострадамусу! Я имею в виду, что я знала: это был он. Нет, скорее, я была уверена, что это был именно он. За всю свою жизнь я не видела ничего более величественного, чем этот взгляд! Однако мне показалось, что он также пытался мысленно обратиться ко мне, давая понять, что предстоит очень важная работа.

Д.: (усмехнувшись) О да! Могу себе представить, какое это будет хорошенькое задание всем нам.

— Что, правда, то правда! — добавила Вал и тоже засмеялась.

Е.: Я вижу, вы оба собираетесь мне что-то сказать?

Должна признаться, что из всех проведенных мной сессий по регрессивному гипнозу эта была самой волнующей и странной. Я не говорю уже о Вал, для которой все это действительно было в диковинку. Кстати, она еле сдерживалась и спешила выплеснуть свои эмоции, рассказав подруге все, как было. Однако я попросила Вал подождать и дать возможность Елене высказаться первой. Я боялась, что, поделившись с ней нашими впечатлениями о происшедшем, мы, того не желая, можем спровоцировать Елену на излишнее разукрашивание деталей, что свело бы на нет подлинность ее повествования.

И только после того как Елена закончила свой рассказ, я позволила Вал выплеснуть все свои эмоции. Не заставляя себя долго упрашивать, она тут же с волнением принялась рассказывать Елене о результатах нашего сеанса. Я подключилась к разговору, и мы сообщили ей, что на нее действительно возлагается большая ответственность за успех мероприятия, и в связи с этим ей следует строго придерживаться определенных инструкций, поступивших от самого Нострадамуса. Однако, когда мы закончили, оказалось, что Елена не совсем разделяет наши эмоции. Она сидела, глубоко задумавшись, а затем сказала:

— Вы говорите, что он предлагает мне взяться за расшифровку определенных четверостиший, в которых содержится предсказание будущее нашего мира? Господи! Это же громадная ответственность! Я даже не знаю, справлюсь ли я с этим заданием и хочу ли я вообще этим заниматься.

— Что значит, не хочу, не знаю?! — подала голос Вал. — Он сказал, что ты должна это сделать, причем сделать это незамедлительно!