Беседы с Нострадамусом (том 1)

В начале моего захватывающего приключения я знала о Нострадамусе не больше, чем кто-либо. Занимаясь в течение многих лет феноменами психики человека, я читала кое-какую литературу, посвященную деятельности этого незаурядного человека. Кроме того, когда-то я видела специальную телевизионную передачу, посвященную Нострадамусу, под названием «Человек, который мог видеть Будущее», с ведущим Орсоном Уэллсом. Даже как врач, Нострадамус был загадкой своего времени. Там, где другие врачи терпели неудачу, Нострадамус добивался успеха, излечивая такие болезни, которые не поддавались лечению привычными методами. Надо отметить, что раньше мне никогда не приходилось изучать его катрены. Да и как можно было их изучать, если они так сложны и непонятны по содержанию. Опираясь на те скудные знания о Нострадамусе, которыми я располагала, я пришла к выводу, что он, вероятно, опередил свое время и действительно имел удивительную способность предвидеть события будущего. Я даже думаю, что Нострадамус не всегда понимал то, что видел, и это стало причиной широкого применения символизма в его предсказаниях. Аналогичный символизм используется в Библии, в особенности при толковании библейских предсказаний, как, например, в «Откровениях» («Апокалипсисе»). Хотя я всегда восхищалась Нострадамусом, в прошлом, однако, у меня даже в самых фантастических мечтах никогда не возникала идея встречи с ним, я не говорю уже о возможности стать своеобразным инструментом в интерпретациях его таинственных предсказаний. В процессе погружения моих субъектов гипноза в прошлые жизни мне, как регрессионисту, доводилось не раз совершать своего рода «путешествия во времени и пространстве», но, как я отметила выше, шанс встречи с Нострадамусом и, тем более, возможность работы с ним практически исключались.

Приключение мое началось с рутины. Я, как обычно, несколько раз в месяц посещала собрания людей заинтересованных в изучении метафизики и феноменов психики человека.

Посещение таких занятий придавало мне дополнительный заряд духовной энергии, потому что всегда приятно находиться среди людей, объединенных родственными интересами. Свобода в высказывании своих мыслей по таким странным вопросам и уверенность в том, что ты не будешь за это высмеян, действительно является чудесным состоянием души.

Как раз на одной из таких встреч в 1985 году я впервые встретилась с Еленой, очень привлекательной черноволосой женщиной за сорок. Я помню вечер, когда она и ее дочь впервые переступили порог «классной комнаты»: они выглядели весьма растерянно. В то время наша группа была вовлечена в изучение довольно сложного материала, связанного с египетским богом Сетом. Елена тихо сидела и удивленно слушала обо всем, что говорилось, и было очевидно, что она ничего не понимает. Позже она мне призналась, что пришла на наши занятия только из любопытства. Первым ее ощущением было, что она словно попала из «детского сада» прямо в институт. Елена была не в состоянии понять даже простейшие термины метафизики, которыми мы пользовались, однако, вместо того чтобы упасть духом и прекратить занятия, она все-таки решила продолжить, чтобы вникнуть в суть вещей. Елене понравился дух товарищества и свободы, царивший в классе, и поэтому она всеми силами пыталась вобрать в себя как можно больше знаний о предмете, который казался ей столь интересным. В то время я знала о ней лишь то, что она работала в одном из ресторанов близлежащего курортного городка и в свободное от работы время занималась рисованием. Позже я узнала, что она мать десятерых детей, многие из которых выросли без присмотра взрослых, что она вышла замуж очень рано, и ей даже не удалось закончить школу. Одна из дочерей Елены была глухонемой, и ей, для того чтобы общаться с дочерью, пришлось изучить язык глухонемых. Елену воспитали в духе католической церкви, однако позже она осознала, что церковь не способна ответить на все интересующие ее вопросы. Тогда она обратилась к протестантизму, в догмах которого, как ей казалось, она могла найти ответы на мучавшие ее вопросы. Елена рассказала мне, что религия мормонов оказалась самой близкой ее пониманию жизни после смерти.