Беседы с Шри Раманой Махарши. Том 2

М. В этом случае объекты должны существовать без того, кто их видит, другими словами, объект должен сам сказать вам, что он существует. Разве это так? Например, разве движущаяся перед вами корова говорит вам, что она движется? Или в действительности вы сами говорите: "Это корова движется"? Объекты существуют, потому что видящий обращает внимание на них.

П. Гаудапада в "Мандукья-кариках" говорит, что с точки зрения Абсолютной реальности между этими двумя состояниями нет разницы.

М. Конечно, нет.

П. Я придаю очень большое значение тому, что Бхагаван также говорит это. Профессор Радхакришнан в своей "Индийской философии" пишет, что Шри Шанкара, комментируя "Брахма-Сутры", делает различие между этими двумя состояниями. Это действительно так? А если так, то в чём оно состоит? Как может иметься какое-либо различие с точки зрения Реальности? Пока ум существует в какой-то форме, будет и различие. Но с точки зрения Атмана, недвойственного Брахмана, может ли быть какое-либо различие?

М. Сновидение имеется для того, кто говорит, что он проснулся. Фактически бодрствование и сновидение равным образом нереальны с точки зрения Абсолюта.

П. Могут ли эволюция, творение или проявление иметь хоть какое-то место в чистой адвайте? Что можно сказать о теории виварты, согласно которой Брахман появляется как этот мир, не забывая свою сущностную природу, – словно верёвка, кажущаяся змеёй?

М. Имеются различные методы подхода к доказательству нереальности вселенной. Пример сновидения является одним из них. Бодрствование [джаграт], сновидение [свапна] и глубокий сон без сновидений [сушупти] подробно трактуются в писаниях Веданты, чтобы можно было обнаружить Реальность, лежащую в их основе. Это не значит подчёркивать различия между этими тремя состояниями. Необходимо всегда ясно иметь в виду указанную цель.

Говорят, что мир нереален. О какой степени нереальности идёт речь? Это нереальность, похожая на сына бесплодной матери или на цветок в небе, т. е. просто слова, за которыми нет никаких новых фактов? Тогда как этот мир присутствует фактически, а не просто как некое слово. Ответ заключается в том, что мир есть наложение на единую Реальность, подобное видимости змеи, возникающей в тусклом свете при виде скрученной верёвки.

Но здесь тоже ошибочная идентичность прекращается, как только друг укажет, что это – верёвка. В случае же этого мира он продолжает существовать даже после того, как его нереальность стала известной. Почему это происходит? И опять же видимость воды в мираже сохраняется даже после того, как признано, что это – мираж. То же самое происходит и с этим миром. Он продолжает проявляться, даже если известно о его нереальности.

Но воду миража никто не ищет, чтобы удовлетворить свою жажду. Как только человек узнаёт, что это – мираж, он оставляет его как бесполезный и не стремится к нему, чтобы добыть воду.

П. Но с видимостью этого мира дело обстоит не так. Даже после того, как он неоднократно объявлен ложным, человек не в состоянии избежать удовлетворения своих желаний в этом мире. Как может такой мир быть ложным?

М. Всё это подобно тому, как некий человек удовлетворяет свои появившиеся в сновидении желания посредством творений в том же сне. Есть объекты, есть желания и есть их удовлетворение. Творение в сновидении полно значения, как и в мире бодрствования [джаграт], но тем не менее оно не рассматривается реальным.

Таким образом, мы видим, что каждая из этих иллюстраций служит определённой цели при установлении стадий нереальности. Осознавший себя мудрец в конечном счёте заявляет, что в духовно возрождённом состоянии мир бодрствования так же обнаруживается нереальным, как мир сновидений в состоянии бодрствования [джаграт].

Каждая иллюстрация должна пониматься в её правильном контексте; её не следует изучать как некое изолированное утверждение. Она – звено в цепи. Цель всех этих звеньев – направить ум искателя к единой Реальности, лежащей в основе их всех.

П. Имеется ли та разница в философии Шанкары и Гаудапады, в которой ученый профессор хочет нас убедить?

М. Эта разница присутствует лишь в нашем воображении.

П. Сэр С. Радхакришнан пишет: