Учитель:
Нет. Базовые ценности, как у них были, так и остались. А мы же исторически… Первая реформа, только реформа, об освобождении крестьян, или даже иначе можно сказать, об освобождении от рабства, она произошла в тысяча восемьсот шестьдесят первом году – Столыпинская реформа. Но это реформа только. Это только документ подписанный. А, пока он дойдёт до народа, это ещё лет двадцать. А там пятый год пошёл – раз, потом пошёл семнадцатый, потом Гражданская война, потом Великая Отечественная война. Нам опомниться-то было некогда. Поэтому… Мы только вот сейчас как бы пытаемся освободиться от чего-то. Вроде бы уже и по миру ездим, то есть возможность есть что-то смотреть, но всё равно это как бы состояние недоверия ничему, оно у нас присутствует. Ведь же даже, когда между собой вы разговариваете, ещё что-то, первое, что вы говорите… Допустим, Мия рассказывает вам о том, что в магазине такие скидки хорошие на хорошие вещи, а вы скажете: «На хорошие вещи скидки делать не будут. Это значит какой-то подлог, обман и ещё что-то». Первое, что приходит в голову. Вот оно – состояние недоверия ничему. Просто. Заведомо. Заведомо всё не так. Заведомо всё плохо. Это состояние сознания.Ученик:
А сколько ж надо, чтобы от этого избавиться? Не один век. Хотя сейчас быстро всё.Учитель:
Быстро-то… быстро не быстро, а, по-моему, позавчера там Сванидзе с Максимом этим, фамилию не помню, подрались фактически из-за Сталина. Господи, казалось бы, уж всё уж обсудили по сто раз, но Сванидзе говорит, что всё-таки Сталин был тиран жестокий и миллион людей погибло, а другой говорит: «Да нет, не так». И подрались они из-за этого. Вот вам. Поэтому так быстро это не вытравится. Ещё плюс у каждого ещё личный интерес какой-нибудь есть. Кому-то невыгодно терять. Потом опять же состояние рабской ментальности. По подсчётам американского агентства, ну они любят считать всё, везде, в Европе считают, американцев считают, всё считают, у нас примерно у власти двести человек. Они владеют четырьмястами миллиардами долларов, вот пожалуйста. Если усреднить на человека, то у них по два миллиарда выходит, по два миллиарда. Это вы за всю свою жизнь такое не заработаете. И миллиарда одного. И половину его. Поэтому, естественно, власть не хочет упускать свои деньги. Она делает то, что хочет. К тому же пользуясь, что народ массовый неграмотный, необразованный, неокультуренный.Ученик:
У всех остальных сколько денег, если у них четыреста миллиардов?Учитель:
Меньше миллиона. Ну вот и у власти это же рабство. Именно поэтому они и все деньги пытаются присвоить. То же самое рабство, такие же рабы. Такие же рабы. Ничем не лучше. То же самое. Более ловкий, сильный и жадный. Всё. Успели в своё время как-то подсуетиться, это было ближе к их ментальности. А нам важно решать свой вопрос. Мы сами внутри-то все передрались между собой, хотя, казалось бы, как вы говорите, нас не так много, чего бы нам драться-то. А мы нет. И не каждый с собратом хочет какое-то дело делать в силу какого-то сложившегося опыта негативного. И так далее. Нет бы помочь собрату, чтобы он чуть стал лучше. Нет. Поэтому вот они – все особенности. Мы же тоже отмечаем, конечно, в отличие там от многих буддистов, будь то тибетские, индийские, ещё что-то, у нас такой готовности добиваться результата нет, как у них. По крайней мере, у многих. Если взялся там за медитацию, то пытается добиться этого. Конечно, там так же, как и везде, всякие есть, всякие люди, ангелы вообще чтобы все были, одни ангелы, такого нет. Но в процентном отношении, если мы говорим о ментальности сложившейся, да.Поэтому, конечно, плюс, скажем, что вот за проект какой-то взялись, спустя двадцать лет вставать рано там… ну критики не выдерживает. Как я и говорю, по окончании института – вспомнить таблицу умножения. Особенно, если это науки естественные были. Математика, физика, так далее. И договориться: «Давайте наконец таблицу умножения выучим, а, хотя бы». Ну… примерно так это выглядит. Примерно так это выглядит.
А почему, собственно, да вот? У нас же как бы Храмы должны были быть. Почему их остановили? Потому что профанацией заниматься не надо. Надо всё-таки несколько иначе делать. Где Храм Я? Где Храм Я? Где Храм Я? Где? Вот. А, казалось бы, Храм Я как раз вот занимается именно вот этими вопросами внутренними. Это страхами разными, сложностями, которые возникают при выполнении какого-то действия, отсутствие желания, появление желания, ещё что-то, как раз вот… Нет. Храм Я ничего этого не делал. Как и все остальные. Почему? На этот вопрос ответа нет однозначного. Это просто относится к нашей ментальности. Потому что на самом деле было бы честнее, скажем, вместо разных фальсификаций, будь то в Храме Смерти, будь то в Храме Я и Храме Тела, честно сказать: «Нам своя шкурка ближе и нам ближе наше благополучие. А что там делается с этими сложными вопросами, мы пока к этому не готовы». Это было бы намного более честно.