Беседы с Величайшим Сетевиком Мира

Еще немало людей — уже не помню точно сколько — поднимали руки и делились своим жизненным кредо. Всякий раз, когда очередной выступающий брал слово, у меня было ощущение, что зал, вся его аудитория становились больше, расширялись и наполнялись дополнительным светом. Прежде я обычно со скепсисом относился к подобным переживаниям, воспринимая их как игру воображения, однако теперь это было так реально. Это было поразительное чувство, поразительное! Я испытывал гордость от того, что нахожусь здесь вместе со всеми этими людьми.

Последним выступил мужчина по имени Тим, который сказал следующее:

— Я помогаю людям исцелиться и обрести радость и ощущение полноты жизни через любовь.

Величайший Сетевик поблагодарил Тима, молча опустился в свое кресло на сцене и какое-то время сидел, не произнося ни слова и глядя в пол. Потом он обеими руками потер глаза, и я понял, что он тронут нашими высказываниями по поводу собственного жизненного предназначения и целей. Наконец он поднял глаза на присутствующих и медленно обвел внимательным взглядом все помещение, словно хотел запечатлеть в памяти лицо каждого человека.

— Хочу задать вам вопрос, — произнес он тихим голосом, обращаясь ко всей аудитории. — Что может заставить вас отказаться от следования своему жизненному кредо?

— Страх, — сказал кто-то в зале.

— Неверие в свои силы, — сказал кто-то еще.

— Хорошо, — кивнул Величайший Сетевик и вновь спросил: — Не кажется ли вам, что эти два фактора — страх и вера, точнее, отсутствие последней имеют много общего?

По реакции зала я заключил, что большинство присутствующих были согласны с его предположением.

— Хорошо, тогда еще вопрос: как вы определяете для себя веру?

— Надежда, — выкрикнул кто-то из задних рядов.

— Сознание истинности.

— Уверенность.

— Уверенность в чем? — спросил Величайший Сетевик.

— В результате, — ответил мужчина, предложивший данный тезис, — я будто бы знаю, что что-то получится, будет таким, как я предполагаю.

— Хорошо, — согласился Величайший Сетевик, — исходя из сказанного, могу я сделать вывод, что верить значит знать, как знать некий факт, которым утверждается реальность явления, объясняется неизбежность события?

Аудитория дружно закивала головами, а я вспомнил наш совместный ужин в японском ресторане и подумал, не собирается ли он предложить всему залу свое «раздражающее» упражнение.

— Отлично, — удовлетворенно заметил он и, словно отвечая на мой немой вопрос, продолжил: — Между тем существует проблема знания, которая состоит в том, что невозможно что-либо знать наверняка. Все, что представляется нам знанием, — не более чем интерпретация. В наши дни это признают даже ученые. Я часто предлагаю людям пройти со мной через испытание, которое именуется «Самым неприятным упражнением в мире», и, если хотите, — произнес он с улыбкой, — я познакомлю вас с его сутью, избавив от всех дискомфортных ощущений, с ним связанных.

И он приступил к описанию подробностей.

— Делается это так, — начал он свои пояснения. — Вы констатируете некий факт, а я спрашиваю, откуда вы это знаете. После того как вы даете мне свой ответ, я спрашиваю, откуда вы знаете это. Вы вновь отвечаете, а я задаю все тот же вопрос: а это вы откуда знаете? Диалог наш длится и длится в том же духе, подобно сказке про белого бычка, — сказал он со смехом и продолжил мелодраматическим голосом: — Причем обычно раздражение моего собеседника поступательно нарастает, пока он в отчаянии и даже с некоторой враждебностью не бросает мне в лицо: не знаю! Присутствующий здесь мой друг, — продолжил Величайший Сетевик, указывая на меня, — может подтвердить, что упражнение способно достаточно быстро вывести человека из себя.

— Могу и подтверждаю, — громко отозвался я, причем сам был немало смущен резкостью своего тона.

Величайший Сетевик только улыбнулся мне в ответ и продолжил:

— Если ваше определение веры связано с тем, что вы, дескать, точно знаете, что ваше жизненное кредо реализуется… что вы, безусловно, станете ему следовать и выполните свое предназначение… что высказанная вами сегодня позиция отражает вашу внутреннюю сущность и смысл последующей жизни… что это истинно так… то вы неизбежно оказываетесь в тупике, поскольку ничего этого вы знать не можете. А если не можете ничего этого знать, то можно ли вообще говорить о какой-то вере? И если вы не верите в себя или во что-то другое — во что бы то ни было, — можете ли вы в принципе добиться успеха?

Он сделал паузу, во время которой пристально, но невозмутимо смотрел на нас, а потом продолжил.

— Могу я теперь предложить вам вдохновляющую альтернативу? — задал он риторический вопрос. — А что, если вера не требует знания чего-либо?

Он вновь на мгновение замолчал.

— Что, если вера не имеет никакого отношения к представлениям человека об истине?

И снова пауза.