Беседы со Сталиным

Для Сталина было возможно любое преступление, потому что не было такого, которое бы он не совершал. Какими бы стандартами мы ни пользовались для определения его характера, в любом случае давайте надеяться на то, что на все предстоящее время на него падет слава величайшего преступника в истории. Потому что в нем соединились преступная бесчувственность Калигулы с изощренностью Борджиа и жестокостью царя Ивана Грозного.

Меня больше интересовало и больше интересует то, как такой мрачный, коварный и жестокий человек мог возглавлять одно из величайших и самых могущественных государств на протяжении не одного дня или года, а в течение тридцати лет! До тех пор, пока этого точно не объяснят нынешние критики Сталина-я имею в виду его преемников, – они будут лишь подтверждать, что они только благосклонно продолжают его работу и что в их собственном облике имеются те же самые черты – те же идеи, тот же стиль и те же методы, которые двигали им. Потому что осуществляя свои дела, Сталин не только считал для себя выгодным иметь дело с измученным и доведенным до отчаяния постреволюционным обществом, но также верно то, что определенные слои этого общества, а точнее, правящая политическая бюрократия партии находила пользу именно от такого человека – такого, который был безрассуден в своей решимости и крайне практичен в своем изуверстве.

Правящая партия следовала за ним упорно и послушно – и он действительно вел ее от победы к победе до тех пор, пока, упоенный властью, не стал совершать грехи и против нее самой. Сегодня это все, за что его обвиняют, обходя молчанием многие более крупные и, несомненно, не менее жестокие преступления против «классовых врагов» – крестьянства и интеллигенции, а также левого и правого крыла внутри партии и за ее пределами. И до тех пор, пока партия не порвет как в теории, так и в особенности на практике со всем, что составляло само своеобразие и сущность Сталина и сталинизма, а именно с идеологической унитарностью и так называемой монолитной структурой партии, будет сохраняться дурной, но несомненный признак того, что она не вышла из тени Сталина.

Поэтому нынешняя радость по поводу ликвидации так называемой антипартийной группы Молотова, несмотря на всю одиозность его личности и безнравственность его взглядов, представляется мне мелкой и преждевременной. Ведь сущность проблемы заключается не в том, лучше ли эта группа, чем та, а в том, что они вообще должны существовать и что, по крайней мере для начала, идеологической и политической монополии единственной группы в СССР должен быть положен конец.

Мрачное присутствие Сталина продолжает нависать, и – полагая, что не будет войны, – можно опасаться, что оно будет нависать над Советским Союзом на протяжении относительно длительного времени. Несмотря на проклятия в адрес его имени, Сталин по-прежнему живет в социальных и духовных основах советского общества.

Ссылки в речах на Ленина и торжественные декларации не могут изменить сути. Намного легче разоблачить то или другое преступление Сталина, чем скрыть тот факт, что именно этот человек «строил социализм» и заложил основы нынешнего советского общества и советской империи. Все это говорит о том, что советское общество, несмотря на его огромные технические достижения и, возможно, в большой мере благодаря им, едва начало меняться, что оно все еще находится в плену своего собственного, сталинистского, догматического каркаса.

Несмотря на эту критику, не совсем безосновательными представляются надежды на то, что в обозримом будущем могут появиться новые идеи и феномены, которые, хотя они могут и не пошатнуть хрущевскую «монолитность», по крайней мере, прольют свет на ее противоречия и сущность. В данный момент условий для более существенных перемен не существует. Те, кто правит, сами по-прежнему слишком убоги для того, чтобы счесть догматизм и монополию власти препятствием или чем-то ненужным, пока советская экономика все еще может существовать замкнутой в своей собственной империи и может поглощать потери, вызванные ее изоляцией от мирового рынка.

Конечно, многое из того, что свойственно человеку, принимает масштабы и ценности в зависимости от угла, под которым на это смотреть.

Так и со Сталиным.

Если мы примем точку зрения человечности и свободы, то история не знает деспота более жестокого и циничного, чем Сталин. Он был методичным, как опытный преступник. Он был одним из тех редких ужасных догматиков, которые способны уничтожить девять десятых рода человеческого, чтобы «сделать счастливой» одну десятую.