Беседы у Клавы

Кузина, Маленькая Разбойница и крестьянка Люба сострадательно напоминают герою, что он ко всем им испытывал вожделение, однако ни одну из лагерных фемин не соблазнил, не изнасиловал, и потому, стало быть, должен пенять лишь на самого себя. Героя объявляют изгоем и обрекают вместе с Утонувшим Туристом и Сгоревшим Старшим Вожатым бродить до скончания века (пьеса написана в 1985 году) по лабиринту асфальтовых дорожек, а в народной памяти он останется как чудак, примерявшийся к жизни, да так и не заметивший, что время его утекло.

Автор, судя по всему, не претендует на креативные полномочия Создателя, скорее защищает плоды его деятельности от схоластических трактований. В заключительном монологе сгинувшего героя провозглашается его завет уцелевшим:

если не сумел стать орлом или львом, будь козлом, зайкой или свиньей, скотство лучше ничтожества, а бездействие безнравственней любого преступления.

- Фокус здесь в том, что Автор (Создатель в узком смысле слова) случайно или из лукавства забыл предварительно сообщить главному герою правила драматической игры, а потому итоговое возмездие оказывается несоразмерным вине персонажа. Между тем, именно в таком несоответствии Гадамер видит суть античной трагедии, и непросто сказать, где тут кончается смех, то есть контраст между желаемым и действительным, и начинается судьба, то есть контраст между правилами игры и ее результатом.

Не помню, кто это сказал, но все мы погрустнели и, наверное, до сих пор бы пребывали в миноре, не попадись нам на глаза еще одна книжица "ПОСМОТРИ НА ЭТО НЕБО" некоего А. Стельмаковича.

Как нам стало ясно из предисловия, никаких сколь либо интересных событий в биографии автора не было, если исключить, конечно, чисто спекулятивные параллели. Например, он родился в тот год, когда возле Сведловска был сбит американский самолет-шпион У-2, а закончил писать свой роман осенью 83-го, когда истребители ПВО гонялись за южнокорейским лайнером. Однако чем зауряднее биография писателя, тем живее интерес к его текстам.

Экспозиция романа ("Я правильно называю эту часть книги?" - беспокоился Dragon) дана незатейливо, но размашисто. Мы видим пионерский лагерь с высоты колокольчика радиорубки. Колокольчик беспрерывно играет, поет, вещает и угрожает. Под ним - убегающие асфальтовые дорожки, цветные домики, веранды, бетонные площадки, стеклянные павильоны Ленинской и Пионерской комнат, беседки, фонтанчики с питьевой водой и т.д. (На вопрос Dragonа: "А что такое ИТД?" все дружно рявкнули: "Поручик, молчать!")

В мирке между сосен царит временной хаос. Одни пионеры стоят в парадной форме на линейке открытия, другие, перемазанные сажей и гуашью, участвуют в конкурсе рисунков на асфальте, остальные тут же начинают заметать асфальтовые дорожки по причине утренней уборки территории. У ворот лагеря свалены чемоданы и, коптя выхлопами бензина, разворачиваются автобусы, которые только что привезли детей.

- А что дети? - вздохнул Кое-Кто. - Всего лишь шумный, безликий фон. В тех случаях, когда они выходят на передний план, бывают жутковаты и загадочны.

Например, малопонятная и малоприятная девочка, которая уверяет, что должна через полгода умереть, влюбленная в звездное небо и в своего вожатого. Где она пройдет, там с "деревьев листья опадают, сикось-накось" (строчка из антивоенной песни абсурда, популярной в начале 80-х годов прошлого века), иней остается на траве, осыпается штукатурка и проваливается прогнивший пол. Labuh возразил, что благодаря Рэю Брэдбери и бр.Стругацким в литературу таки вошли дети, наделенные демоническими чертами, так что ничего особо нового автор романа не внес. Кое-Кто парировал: слабо было вашим фантастам обрядить старуху Смерть в красную пилотку с кокардой, белую рубашку и синюю плиссированную юбочку.

Oblomoff припомнил вставной сюжет про мальчика-активиста, который не хотел быть активистом и от того душевно страдал, про то, как вожатый этого мальчика разработал для него программу сублимирования, но не достиг цели, как к делу подключились Штаб и Служба доверия, как был использован и блестяще реализован метод подстановки ("Нет такого в психиатрии!" возопил вновь заглянувший на форум Монах), но кончилось все крахом, посмешищем и позорищем.