Беседы за чаем

— Это несправедливо, судить нас — в этом я сознаюсь — по нашей главной слабости, — возразила светская дама. — Женщина в поисках красивой одежды перестает быть цивилизованным человеком, превращаясь в первобытного дикаря. А кроме этого, эти портные так умеют мотать нервы! Так что вина не только на нас.

— Я по-прежнему не убеждена, что женщину перехваливают, — стояла на своем выпускница Гертона. — Даже в этом разговоре, зашедшем очень далеко, ваша точка зрения не доказана.

— Я не говорю, что это повод для спора среди интеллигентных, думающих людей, — объяснил философ. — Но в массовой литературе ситуация именно такая. Ни один мужчина не выскажет свои претензии в лицо женщине, и женщина, что ей только во вред, привыкла принимать это как должное. «Из чего только сделаны девочки? Из конфет и пирожных, из сластей всевозможных». В том или ином виде это впитывается в кровь девочки, полностью лишая ее надежды на совершенствование. У девочки, а потом и девушки отбивают охоту задать себе иногда очень нужный вопрос: «Именно этот путь позволит мне стать здравомыслящим, полезным членом общества или на нем меня подстерегает опасность превратиться в тщеславную, эгоистичную, ленивую, ни на что не пригодную никчемность?» Она спокойна и безмятежна, раз уж не может обнаружить в себе следов мужских грехов, забывая, что есть грехи и женские. Женщина — избалованный ребенок нашего времени. Никто не говорит ей о ее недостатках. Мир в тысячу голосов льстит ей. Плохое настроение, вспыльчивость, ослиное упрямство толкуются как «проказы милашки Фанни». Трусость, презираемую и в мужчинах, и в женщинах, поощряют выдавать за обаяние. Неспособность уложить чемодан или в одиночку пересечь площадь, даже обойти угол, считается привлекательной чертой. Зашкаливающее невежество и непроходимую тупость превращают в поэтический идеал. Если она дает пенс уличному нищему, причем обычно выбирает не нуждающегося, а того, кто этим зарабатывает, или целует в нос щенка, мы расхваливаем ее без всякой меры, объявляя святой. Мне даже представляется чудом, что, несмотря на все глупости, которыми девушек буквально закармливают, столь многие из них вырастают в благоразумных женщин.

— Лично меня утешает убежденность в том, — наконец-то принял участие в беседе малоизвестный поэт, — что разговор ради разговора приносит миру гораздо меньше пользы и гораздо меньше вреда, чем мы можем себе представить. Слова, которые вызревают и приносят плоды, должны падать в почву фактов.

— Но вы согласны с тем, что с глупостью надо бороться? — спросил философ.

— Господи, да! — воскликнул малоизвестный поэт. — Глупость мы можем убить. Против Истины наши стрелы бессильны.

VI

— Но зачем она это сделала? — спросила старая дева.

— Зачем? Не верю, что таким, как она, нужны причины. — Светская дама выказывала признаки раздражения, что случалось с ней крайне редко. — Говорит, что ей не хватало работы.

— Должно быть, она экстраординарная женщина, — прокомментировала старая дева.

— Никто не поверит, сколько сил я положила на то, чтобы удержать эту женщину, потому что Джордж любит ее закуски, — с негодованием продолжила светская дама. — Последние шесть месяцев мы регулярно раз в неделю приглашали гостей на обед исключительно ради нее. Теперь она хочет, чтобы я устраивала два обеда. Я на это не пойду!

— Может быть, я смогу помочь? — предложил малоизвестный поэт. — Пищеварение у меня, конечно, уже не то, что прежде, но, думаю, во вред мне это не пойдет — recherché[7] маленький банкет дважды в неделю, скажем, по средам и субботам. В эти дни я буду приходить к вам, если вы думаете, что ее это устроит.

— Благодарю вас за стремление помочь, — ответила светская дама, — но я не могу на это пойти. Почему вы должны отказываться от простой трапезы, уместной для поэта, чтобы ублажить мою кухарку? Это не причина.

— Я думал о вас, — указал малоизвестный поэт.

— А я склоняюсь к тому, чтобы полностью отказаться от ведения домашнего хозяйства и переехать в отель, — заявила светская дама. — Мне не нравится эта идея, но прислуга просто безобразничает.

— Как это интересно, — вырвалось у малоизвестного поэта.

— Я рада, что вы находите это интересным! — фыркнула светская дама.

— Что вы находите интересным? — спросил я малоизвестного поэта.

— Что тенденция нашей эпохи — медленное, но неуклонное движение к практическому установлению общественного государства, тогда как уже многие годы мы клянем социалистов за такие предложения. Везде множатся общественные дома, тогда как число частных сокращается.

— Стоит ли этому удивляться? — прокомментировала светская дама. — Вот вы, мужчины, говорите о радостях дома. Некоторые из вас даже пишут стихи, во всяком случае один. А живет он в меблированной квартире и две трети дня проводит в клубе.

Мы сидели в саду, и внимание малоизвестного поэта привлек закат.