Бесеняша в Академии Магии

– За помощь, – пожимает он плечами, будто ответ – само собой разумеющееся.

– Я ещё ничего не сделала, – работу фильтром-очистителем считать не будем, оно само получается, непреднамеренно, да и считать странно, потому что не сложнее, чем подать простуженному горячий чай.

Лайс протягивает затянутую в перчатку ладонь, но коснуться моих обнажённых пальцев не решается, словно только сейчас замечает контраст. Его рука безвольно опускается.

Поймав мой взгляд, Лайс очень серьёзно признаётся:

– За одну ночь, Ирэн, вы сделали для меня больше, чем кто бы то ни было за всю жизнь.

Он ведь… не преувеличивает, а я понятия не имею, что я такого сделала.

Я смотрю на него. Моя улыбка вянет. Что же за жизнь у него была?

– Но…

– Что касается вашей идеи, она не сработает, – меняет он тему.

– Почему?!

– Потому что никто из преподавателей не даст такого задания, – спокойно поясняет Лайс.

– Так надо заранее подойти и попросить.

– Не в этом дело, Ирэн. Дело в том, что подобное задание не одобрит лорд Киранд. Как только его величество отпразднует совершеннолетие, на Совете будет поднят вопрос, о лишении Кайная статуса герцогства. Сам по себе проигрыш в нашем пари ничего не значит, но как ещё одно пятно на моей репутации сыграет против меня.

Чего-чего?

Я подаюсь вперёд:

– Лишить ваши земли статуса герцогства? Мне, наверное, лучше не задавать вопросов? Я не хотела лезть не в своё дело…

– Вообще-то, как моя майя, вы можете интересоваться любой стороной моей жизни, – улыбается Лайс. – А моё… щекотливое положение не тайна. На излёте эпохи Становления мои предки завладели каменистым пустырём, с обеих сторон стиснутых расходящимися в стороны горными грядами. Через узкое горлышко перешейка попадаешь в каменный мешок, а с противоположной стороны герцогство сковано льдами Северного моря. Основатель династии не ошибся, выбрав столь недружелюбное место. В долине скрывалось крупное месторождение магических камней высшего качества. Такие камни используются в военном деле. Без них невозможно накрыть город защитным куполом или, наоборот, пробить особенно мощный щит. Денег в казне не было, и его величество Кироль Славный расплатился титулом. Каменному мешку был присвоен статус герцогства, мои предки получили соответствующие привилегии. Только вот документ оказался с подвохом. Статус герцогства получало именно месторождение.

– Оно иссякло? – догадываюсь я. На лекции Кайнай не упоминался.

– Рудники были закрыты ещё при моём прадеде, и уже деду пришлось отстаивать наше наследие. Он пригласил лучших рудознатцев, и они сумели найти два крошечных камешка. Дед предъявил документ, и… Он пытался найти новую жилу, потратил на исследования крупную сумму, но ничего хоть сколько-нибудь ценного не нашёл. Искал не только дед. Прадед, прапрадед, прапрапрадед… Мой отец даже одного самого мусорного камешка найти уже не смог, и тогда он заключил с его величеством сделку – статус Кайная не пересматривается как награда за участие в войне с Галаей, и отец пошёл на передовую, в самую мясорубку.

Лайс отворачивается, и я снова ощущаю захлёстывающую его душевную боль.

Я касаюсь пальцами его затянутой в перчатку ладони, и Лайс вздрагивает, как от боли, но только не душевной, а самой настоящей физической.

– Что у тебя с руками? – спрашиваю я.

Глава 11

Эмоции, которые меня шибают по нашей с ним связи, слишком сложны, чтобы расшифровать сходу, но ни одной положительной в клубке колючей проволоки, который мне прилетел, точно нет.

Хотя он сказал, что я могу спрашивать о чём угодно, мне следовало помнить о такте и уж точно не лезть напролом, снося любой намёк на личные границы.

Лайс не отвечает, но стягивает перчатки и позволяет мне самой увидеть воспалённые борозды ожогов. Рубцы и открытые язвочки на молочно-белой нежной коже выглядят ужасно, но при этом, что удивительно, не отталкивающе.

Скривившись, Лайс явно намеревается снова натянуть перчатки, и меня аж передёргивает.

Я касаюсь его запястья, останавливая:

– Разве не нужно сперва обработать? Это… магический ожог?

– Это…, – Лайс замирает.

Если честно, я подумала, что он допустил неосторожность во время создания того же артефакта и теперь стыдится ошибки, но, похоже, я чего-то не поняла.

– Не магический? – пытаюсь угадать я.

– Ожог нанесён родовой магией.

– Хм? – сейчас задавать вопросы мне уже не кажется неправильным. Лайсу больно, но я вытягиваю его боль и чувствую, как ему становится легче, он приоткрывается, позволяя мне отфильтровать всё более и более глубокие слои колючей черноты.

Я ловлю себя на том, что снова глажу его по спине, вожу подушечками пальцев между лопатками, и Лайс расслабляется, напряжение отпускает, и он продолжает рассказ:

– Мой отец был очень мягким человеком, домашним. Когда я был маленьким, он очень много со мной играл, читал мне по вечерам сказки. Когда я стал постраше, он не стал нанимать учителей и сам занимался со мной. А когда умер дед, отцу пришлось… пойти на войну, чтобы сохранить титул, и война… его сломала. Он вернулся совершенно другим человеком: мрачным, замкнутым. Он стал пить и…