Бесенок

Все-таки Лопухины хоть и не отличались особым интеллектом в политике, но относились к старинной военной аристократии. Ключевое слово — военной. И в XVII веке они еще не успели выродится. Так что со смелостью перед лицом врага у них был полный порядок. Тем более, что их попытался блокировать не полк стрелецкий или даже два, а какая-то жалкая сотня непонятных оборванцев.

Удар.

Жесткий.

Разогнавший эту шантрапу.

И уже минут через десять они выехали с подворья увозя с собой царицу в небольшой легкой двуколке. Верховой езде она не была обучена. Зато остальные красовались на вполне достойных конях.

Здесь, правда, были не только сами Лопухины, но и наиболее им доверенные люди. А там — за городом, по их приказу, на точке рандеву, собирались лично обязанные помещики и прочий служилый люд, который они смогли стянуть. Понятно — немного. Но сотня всадников у них набиралась.

Софья тоже не спала в это утро.

Нервно заламывала себе руки и вслушивалась. Выстрелы, которые раздались при стычке Лопухиных с бунтовщиками, вызвали у нее ужас. Частые. Много. Слышались хоть и вдали, но слышались. По плану их быть не должно. Значит что-то пошло не так.

Она побледнела.

Сильно задергалась.

И минуты через две терзаний подбрела к иконе Спасителя, упала на колени и стала молится об успехе.

Вверх лицемерия. В таких делах нужно, скорее уговаривать о помощи иные сверхъестественные силы. Но ее жажда власти вполне оправдывала то, что она делала…

* * *

Ромодановский в нерешительности стоит у окна. Слушая стрельбу. Он знал — это Лопухины шалят. А вот со стороны дома Натальи Алексеевны никакой стрельбы не доносилось.

Он ждал начала со дня на день.

Полки московские ушли навстречу стрельцам. Практически полностью. Осталось буквально несколько рот преображенцев и семеновцев. Но те вряд ли что-то могли сделать. Хотя кто знает? Сложный вопрос. Софья и ее доверенные люди старались вывести из города их максимальное количество. Но кое-что требовалось оставить для поддержания порядка на улицах. И что с ними сейчас Федору Юрьевичу было очень интересно.

Вошел слуга и кашлянул, привлекая внимание.

— Что-то стало известно?

— У нас гости. Человек сто. Все вооружены.

— Кто такие?

— Сказали, что служат царице Софье Алексеевне.

— О как… И чего хотят?

В этот момент подал голос второй человек, зашедший в помещение следом за слугой:

— Мы хотим, чтобы ты никуда из дома не уходил.

— Только я?

— И те, кто тебе служит.

— Даже слуг за продуктами нельзя отправить?

— Не оголодаешь. Это ненадолго.

— А если надолго?

— Сам знаешь — дело сделано. В скорости Москва вся наша будет, и мы начнем подготовку к венчанию Софьи Алексеевны на царство.

— При живом Петре и Алексее?

— Петра немцы убили, а тот подменыш нам не царь. Алексей же погиб.

— Тогда кого по всей Москве ищут?

Собеседник помялся.

— Я может быть стар, но не глуп. Алексей ушел. Иначе бы вы ко мне не пришли вот так. Судя по стрельбе, царица тоже ушла с Лопухиными. Петра никто не подменял. Я с ним переписку веду все это время. И когда солдаты его увидят, то перейдут на его сторону. Наталья Алексеевна тоже не в ваших руках? Ведь так? Что молчишь?

— Я не обязан тебе отвечать.

— А я не обязан тебе подчиняться. Или скажешь — силу применишь? А кишка не тонка? Или думаешь Софья по головке тебя погладит за то? Даже если ты хотя бы пальцем меня тронешь?

— Алексея в скорости найдут. Ему не уйти из города.

— Он как-то из дома ушел, который вы осадили. Не так ли? Охрана его, кстати, жива? Это мои люди.

— Мы знаем. Жива. Ее чуть притравили, чтобы животом захворали и не угрожали нам. За царевича не переживай. Изловим. Куда ему деваться?

— Я за вас переживаю. — усмехнулся Ромодановский, обернувшись. — Вы упустили свой шанс. Теперь у вас только два пути. Или в могилу, или переходить на сторону царя, вымаливая прощения, дескать, черт попутал.

Тишина.

Собеседник не отвечал.

— Что молчишь?

— А что сказать? Мы взялись за оружие не для того, чтобы вымаливать прощение. Да и не кончено еще ничего.

— Алексей ушел. Это значит — кончено.

— Он мальчишка.

— Мальчишка… да… Хм. Передай Софье, что я не приду на ее коронацию. Стар. Ножки еле переставляю. Посижу тут. Но людей моих все же тебе придется выпускать. Чтобы потом я помог тебе умереть быстро, без долгих прилюдных мучений. Разумеешь?

— Блажишь старик?

— Иди отсюда, дурак, если не хочешь, чтобы я о твою спину клюшку обломал. Али сомневаешься, что сумею?

Глава 6

1698 год, июнь, 17–18. Москва

Бегать днем по улицам Алексей не решился.

Зачем?

Ведь там бродило полным полном бунтовщиков. Среди прочих. И определить в этой куче кто перед тобой довольно сложно. Они ведь не носили опознавательные знаки. Поэтому он решил переждать и выбираться из города уже по темноте.

Где переждать?

Ясное дело там, где его точно не будут искать.

Так что, имитировав бегство с подворья Натальи Алексеевны, Алексей с компанией тихо вернулись и спрятались на конюшне. В сене, которое там хранилось. Забравшись под самый потолок сарая, где и притихли.