Бешан или Пастер? Утерянная глава истории биологии

Несмотря на современную прививочную врачебную манию, среди тех, кто готов подчиниться этому новомодному виду экспериментов над людьми, господствует удивительная невежественность в вопросе. Многие едва ли могут отличить сыворотку от вакцины.

Сыворотка это бесцветная составляющая крови, ее для целей вакцинации обычно берут из крови лошади, в которую предварительно были введены болезнетворные вещества. Эффективность этой сыворотки в основном проверяется на морских свинках, то есть, зависит от их выздоровления или смерти от заболевания, вызванного его инъекцией в их организм при определенных условиях. Страдания животных здесь заложены от начала и до конца, в то время как человеческой расе, принимая во внимание опасность введения сыворотки одного вида другому, возможно, повезло в том, что сывороточная терапия, хотя и провозглашенная изначально панацеей от всех заболеваний, уступает в популярности вакцинотерапии.

Излишне говорить, что последняя не имеет никакого отношения к коровам. Под патронажем Пастера точность терминологии была утеряна, равно как и ясность теории. Название «вакцина» теперь применяется к микроорганизмам и окружающей их среде, извлеченной из больного организма, причем, микроорганизмы оставляют размножаться в подходящей питательной среде, известной как культура, после чего их обычно убивают нагреванием и готовят различными способами, в зависимости от сложившейся практики. Наконец, препарат продают как лекарство, но чаще как средство предупреждения заболевания, с которым изначально были ассоциированы данные микроорганизмы. В этом случае животные играют роль в подготовке, но им отнюдь не всегда удается избежать страданий, потому что их используют и на стадии испытаний.

Это похоже на закон гомеопатии «подобное лечится подобным», но как это непохоже на ганемановскую научную точность учета индивидуальных особенностей! Если Ганеман предлагал свои лекарства вниманию природной лаборатории – желудка, то, согласно пастеровской системе, введение, напротив, осуществляется прямо в кровь, невзирая на естественные меры предосторожности – эффективные оболочки, при помощи которых природа защитила эту реку жизни от посторонних вмешательств. Стало модным считать ничтожное человечество мудрее Природы или, если угодно, Провидения.

Нам хорошо известно о море статистики, которую выдвигают последователи Пастера в ответ на критику системы инокуляций, но статистика бессмысленна и ничего не доказывает, пока нет полноценных исследований и тщательного контроля за условиями их проведения. К примеру, нетрудно продемонстрировать падение смертности от дифтерии с момента введения антитоксина. Тем не менее, это падение не было заслугой сыворотки, а, очевидно, стало результатом увеличения показателей заболеваемости, раздутых благодаря бактериологической диагностике (в отличие от клинической) и включению случаев дифтерии, которые ранее были бы приняты просто за ангину, тонзиллит, ларингит и т. д. Изменение метода диагностики само по себе не дает возможность корректного сравнения нынешней заболеваемости с минувшей. Но если при раздутой заболеваемости есть рост, а не снижение смертности, то он чрезвычайно показателен. Например, мы обнаруживаем, что за пятнадцать лет, последовавшие за введением антитоксина, число смертей от дифтерии в Англии и Уэльсе выросло на двадцать процентов по сравнению с пятнадцатилетним периодом, предшествующим введению сывороточного лечения[255]. На первый взгляд может показаться, что отчет Управления городскими приютами о заболеваниях свидетельствует о снижении смертности благодаря применению антитоксина, однако детали отчета говорят о противоположном. С 1895 г. по 1907 г. из 63 249 случаев дифтерии, которые лечились антитоксином, умерло 8917 человек, что составило 14,09 %, в то время как за тот же период из 11 716 случаев, не подвергавшихся лечению антитоксином, умерло лишь 703, что составило 6 % смертности. Из примечаний к таблицам ясно, что из этих 703 умерших во время госпитализации 55 уже были при смерти, а 12 умерли от других заболеваний. Таким образом, в действительности, смертность была ниже шести процентов. К сожалению, в последующих отчетах Управления городскими приютами уже не проводились различия между случаями, подвергавшимися и не подвергавшимися лечению антитоксином, а с 1930 г. и само Управление прекратило свое существование. Однако ничто в статистике, еще различавшей эти случаи, не опровергает предположения, что улучшенный уход за больными и медицинское лечение, которые должны приводить к снижению смертности, хуже справляются с задачей, когда применяется и антитоксин. Следующая таблица доказывает это предположение в отношении детских заболеваний. Мы видим значительное снижение заболеваемости корью, скарлатиной и коклюшем – заболеваниями, от которых не прививали, в то время как дифтерия со своим специфическим антитоксином выросла на 102 случая на миллион. Это поистине разительный контраст.