«Бещисленные рати и великия труды…»: Проблемы русской истории X–XV вв.

Запись об измене казанских князей и шертная грамота Исмаила имеют даты 1549 и 1557 гг. — очень близкие ко времени написания сборника З (скорее всего, он был создан в начале 1560-х гг., вскоре после того, как в Москву было привезено «Сказание о святой горе Афонской»[1384]). Известно и время появления в России документа, помещенного вслед за шертной грамотой Исмаила, — «речи» Михаила Гарабурды к Мухаммед-Гирею (имевшей цель побудить наследника крымского престола организовать поход на «Московскую землю»). Ее текст сохранился также в посольской книге по связям с Польшей и Литвой, где он помещен следом за письмом Сигизмунда II Девлет-Гирею: оба документа в апреле 1562 г. были отправлены Иваном IV королю с пояснением, что «грамота» короля хану и «речи» Михаила Гарабурды к калге (наследнику престола) были захвачены воеводой Даниилом Адашевым при нападении на литовских гонцов у переправы через Днепр[1385]. Михаил Гарабурда был в Крыму в 1559 г.[1386], в том же году совершил свой днепровско-крымский поход и Д. Адашев[1387]. Таким образом, рассматриваемый комплекс документов был составлен вскоре после доставки в Москву как минимум трех из них — шертной грамоты Исмаила, «речи» Михаила Гарабурды и письма казанских князей в Крым[1388].

В связи с этим особого внимания заслуживает факт непосредственного соседства ярлыка Ахмата с шертной грамотой Исмаила. Этот документ, сохранившийся также в посольской книге по связям с Ногайской Ордой, занимает важное место в истории московско-ногайских отношений: в нем был впервые зафиксирован статус Ногайской Орды как младшего по рангу партнера по отношению к Российскому государству[1389]. Примечательно, что в сборниках, где шертная грамота помещена рядом с ярлыком Ахмата, присутствует другой ее перевод, чем в посольской книге[1390]. Соседство этих двух текстов[1391] заставляет вспомнить ряд обстоятельств.

Ногайский князь (бий) Исмаил был сыном Мусы, который вместе со своим младшим братом Ямгурчеем и сибирским ханом Ибаком (Ибрахимом) в январе 1481 г. напал близ Азова на становище Ахмата, двумя месяцами ранее ушедшего от Угры. Ахмат в результате погиб: по одним сведениям, его убил Ибак, по другим — Ямгурчей[1392]. Тот факт, что в рукописных сборниках ярлык Ахмата имеет вполне определенную привязку к шертной грамоте сына Мусы Исмаила, появившейся через 76 лет после этих событий, позволяет предположить, что ярлык оказался в России одновременно с шертью. Скорее всего, это послание Ахмат отправить не успел. Начиная с 1474 г., перипетии отношений с Ордой Ахмата подробно фиксируются — в великокняжеском летописании и в посольской книге по связям с Крымским ханством[1393], но сведения о прибытии в Москву зимой 1480–1481 гг. посольства из нее отсутствуют. Между тем, ярлыки доставлялись исключительно ханскими послами (послы публично зачитывали их перед князьями)[1394]. Если послание в конце 1480 г. было написано (что несомненно[1395]), но не попало тогда на Русь, остается предположить, что оно было захвачено в «белой веже царевой Ахматовой» ногаями во время январского 1481 г. нападения. В последующее время ярлык хранили в семье Мусы, а когда в 1557 г. Исмаилу понадобилось выразить свою лояльность московскому царю, этот документ (или сделанная в Ногайской Орде его копия) был отослан в Москву вместе с послом Петром Совиным, везшим шертную грамоту. В ситуации 1557 г. ногайскому бию было выгодно напомнить о помощи Москве против общего врага, о том, какую услугу оказал отец Исмаила деду Ивана. Ярлык служил превосходной иллюстрацией к словам шерти: «и за один с тобою на недруга стояти, и пособляти какъ нам можно».

Если до 1557 г. ярлык Ахмата находился вне Руси, то временной промежуток между его доставкой и наиболее ранними имеющимися списками составит лишь полвека с небольшим, а с учетом списка З, в котором текст ярлыка первоначально несомненно присутствовал, — всего несколько лет. Перевод ярлыка вместе с отличающимся от имеющегося в Посольской книге переводом шертной грамоты Исмаила был сделан, следовательно, вероятнее всего, вскоре после доставки в Москву обоих этих текстов. Есть, таким образом, основания полагать, что подборка текстов, касающихся отношений с «постордынскими» государствами, в сборнике З включала в себя первую фиксацию перевода ярлыка[1396]. Скорее всего, именно сборник З, составленный, судя по его содержанию, человеком, близким к митрополичьей кафедре и имевшим связи при царском дворе (коль скоро он имел доступ к перехваченным документам дипломатической переписки Крымского ханства и Польско-Литовского государства с Крымом и имел право включить их тексты в свою рукопись), послужил оригиналом, к которому восходят другие сохранившиеся сборники сходного состава.