«Бещисленные рати и великия труды…»: Проблемы русской истории X–XV вв.

В отличие от московско-рязанских докончаний, назван по имени «главный» из тарусских князей — Василий Иванович. В тарусско-оболенской княжеской ветви в это время был только один князь с таким именем — сын Ивана Константиновича[1047]. Он упоминается в качестве воеводы Василия II под 1443, 1445, 1450 гг., в роли послуха как боярин Василия II и Ивана III; в летописных известиях Василий Иванович именуется с определением «Оболенский», так же определяются и его братья, Семен и Глеб[1048]. Очевидно, во время тарусского княжения Дмитрия Семеновича сыновья Ивана Константиновича правили в «Оболенской части» княжества, и определение «Оболенские» осталось за ними и тогда, когда Василий получил права на тарусский стол.

В 1473 г. Иван III пожаловал Тарусу своему младшему брату Андрею Вологодскому. Это было сделано в ответ на претензии последнего, связанные с тем, что он не получил доли от владений умершего годом ранее брата — Юрия Васильевича[1049]. Однако в своем завещании (ок. 1479 г.) Андрей упоминает «села в Тарусе», но не делает распоряжения относительно самого города и тянувшей к нему территории (как это он сделал в отношении Вологды)[1050]. Очевидно, Таруса передавалась Андрею Иваном III без права распоряжения, на условии, что после его смерти она отойдет к великому князю.

В докончании, заключенном Иваном III с рязанским князем Иваном Васильевичем 9 июня 1483 г., в отличие от предшествующих московско-рязанских договоров, тарусские князья не упоминались. Нет упоминания владетельных тарусских князей и в договоре Ивана III с великим князем литовским Александром Казимировичем 1494 г. (хотя названы как владетельные другие верховские князья — «новосилскии, и одоевскии, и воротинскии, и перемишльскии, и белевскии»), Таруса и Оболенск здесь отнесены к владениям московского князя: «Тако же и мнѣ (Александру. — А. Г.) не вступатися… и в Торусу, и в Оболенескъ, и во всѣ то, што к тѣм местам потягло»[1051].

Из приведенных данных ясно, что молчание о Тарусе в духовных грамотах Василия I и Василия II не может быть объяснено допущением, что она скрыта в упоминании о «великом княжении»[1052], так как в договорных грамотах Таруса в лице «тарусских князей» называется отдельно от «великого княжения».

Очевидно, что тарусские князья и после 1392 г. сохраняли свои родовые владения[1053]. При этом они «служили» (термин из московско-литовского договора 1449 г.) московским князьям[1054]. Такая ситуация — когда мелкие владетельные князья поступали на московскую службу, сохраняя при этом свои владения (на условии несения службы), которые не превращались в часть «великого княжения», — типична для конца XIV–XV вв. Известно докончание Василия II с князем Суздальско-Нижегородского дома Иваном Васильевичем Горбатым 1449 г., где устанавливаются отношения такого рода: Иван Васильевич обязуется не принимать впредь ханских ярлыков на какие-либо владения своих предков и служить московскому князю; тот, со своей стороны, жалует его одним из родовых столов — Городцом на Волге[1055]. Скорее всего, ярлык на Тарусу, полученный Василием I в 1392 г., позволил московскому князю построить отношения с тарусскими князьями по той же схеме: если ранее они имели свои отношения с Ордой (как рудимент этого периода, позже сохранялся особый побор на содержание татарских послов с Тарусского княжества, о котором упоминает духовная грамота Ивана III[1056]), то теперь великий князь пожаловал им родовые земли уже от себя на условии службы[1057]. Очевидно, ярлык был получен Василием по согласованию с тарусскими князьями, и ранее, и позже сохранявшими с Москвой хорошие отношения. Переход на положение служебных князей был им выгоден, так как великий князь брал на себя уплату выхода в Орду, был обязан защищать их земли от тех же татар, Литвы или других русских князей. При этом владения тарусских князей становились анклавом внутри московских владений, так как южная, пограничная часть Тарусского княжества (Лисин, Пересветова купля) перешла непосредственно в руки московского княжеского дома.

Такое положение сохранялось до тех пор, пока в 1473 г. московский князь, пользуясь своим правом верховного собственника Тарусского княжества, не передал Тарусу своему брату. До 1494 г. под непосредственной властью Ивана III оказался и Оболенск[1058].

§ 3. Козельское княжество