Бешеная скорость

Дилан перевернулся на живот, и в его сознание начали закрадываться какие-то посторонние звуки. Вот ветка слегка ударила по стеклу - наверное, на улице сейчас дует прохладный ветер, - а теперь где-то вдалеке залаяла Лесси – собака его соседа-зануды, который утверждал, что его «девочка» является потомком той самой колли, которая играла Лесси в серии фильмов о верной собаке. Собаку он любил, а вот Тайлера Харриса не очень. Кто-то хлопнул дверцей машины, а затем заиграла громкая музыка. Снова приехали Питерсоны. Дилан застонал и резко вытащил подушку из-под своего лица, накрывая ею свою голову, чтобы хотя бы немного приглушить мучительные звуки. Он терпеть не мог, когда ему мешали спать и, когда это происходило, обычно злился, как Черт! Неужели он забыл закрыть окно? Музыка заиграла ещё громче, и это заставило Дилана зарычать и моментально вскочить с постели. Да чтобы они провалились со своим роком! Он подошел к окну и резко закрыл его, а затем сделал глубокий вдох и на несколько секунд прикрыл глаза, наслаждаясь драгоценной тишиной.

Когда Дилан вновь открыл глаза, то заметил, что на улице солнце только-только начинало клониться к закату. Но разве сейчас была не ночь? Он посмотрел на свои наручные часы и, удостоверившись в том, что время было ещё совсем детское, повернулся в сторону кровати. Его взгляд упал на смятые простыни, и в голове, словно анимационный фильм, начали мелькать недавние воспоминания. Переплетенные обнаженные тела, её рука крепко сжимает его плечи, а ногти больно впиваются в кожу. Она сладко стонет под ним, выкрикивает его имя, просит не останавливаться, соблазнительно прикусывает нижнюю губу… он помнил все ощущения, которые испытал с ней всего несколько часов назад. Помнил так отчетливо, словно не существовало и малейшего шанса, что картинка в его голове станет мутной хотя бы на толику. Это было просто невозможно. Не с этой женщиной.

Он помнил каждую их встречу, каждый разговор. Знал, что она обожала ванильное мороженое в вафельном стаканчике, и что фильм, над которым она всегда плакала, он на дух не переносил, но смотрел, потому что для неё это было важно. Она любила книги Дэна Брауна и находила в них нечто особенное. Пусть многие и ругали его как автора, говоря, что он пишет «убого», но Дженни входила в ту половину его читателей, которые могли понять глубину его мысли – если его слова переходили на бумагу, то становились для неё целой жизнью.