Дилану показалось, что Сара издала что-то похожее на вздох сожаления.
- Так в этом все дело, так? Ты никак не простишь себя за свой выбор?
- Мы никогда не можем предугадать последствия наших решений, - ответил он, не давая ей прямого ответа на вопрос и чувствуя, как его пальцы начинают сжиматься в кулаки. – И очень часто мы жалеем о том, что когда-то не поступили иначе.
- Ты не можешь знать наверняка, как сложится жизнь твоего ребенка. Да, отчасти ты прав, что боишься, но ведь есть шанс на то, что он окажется мудрее, чем его родители, и за это нужно держаться.
- Нельзя всегда просто надеяться, Сара… нельзя слепо верить.
- Иногда только это и спасает.
Дилан отвернулся к окну, стараясь заглушить ноющую боль в сердце, которая снова дала о себе знать. Он же обещал себе, что будет сильным. Обещал, что Сара никогда не узнает о его страхах. Так почему же он дал слабину…
- В том, что машина перевернулась, не было твоей вины, - неожиданно услышал он. - И ты уж точно не смог бы изменить ту аварию, сделав другой выбор. Это все равно бы произошло.
- Но их последнее воспоминание обо мне было бы совершенно иным, - сквозь зубы произнес он, с болью опуская отяжелевшие веки. – Они бы ушли, гордившись сыном, которого воспитали…
- Они гордились тобой, - он ощутил, как она коснулась его руки, - и любили тебя всем сердцем.
- Я предал их… не оправдал надежд, которые они на меня возлагали… как они могли гордиться сыном, который просто плевал им в лицо, отстаивая свое мнение так, словно… - Дилан плотно поджал свои губы, стараясь делать ритмичные выдохи, но ярость уже завладела его эмоциями.
- Дилан…
- Я не достоин называться их сыном… не достоин носить их фамилию…
- Нет… послушай…
- Я ставил свою мальчишескую гордость выше отцовского слова….