Бешеная стая

– Уходим, Виталик. – Я ногой подтолкнул к бандиту его кисть с пистолетом. – Парень прямо разрывается на части. Блондин, с которым он грабил банки и магазины, сдал банду. Его кореш – Синий – подох, пустив себе пулю в рот. И этот сдохнет, как бешеная собака. Если, конечно, из него не сляпают Робокопа.

Оранжевый зарычал, и рык его действительно напомнил собачий. Он не мог терпеть адскую боль; страданий ему придавал насмехающийся над ним облик Розового.

– Убей меня, – прохрипел Оранжевый. И тише добавил: – Я скажу…

Он просил убить его, но не смерти он хотел, а избавиться от боли. И свинцовая пуля в моем ружье виделась ему обезболивающей пилюлей.

Я передернул затвор ружья, загоняя патрон в ствол, и навел его прямо в лицо «бешеного пса».

– Они сейчас на Новогиреевской, у Белого. – Он назвал адрес.

– Ты тоже там был?

– Да. Уехал проведать Синего.

– Особенности квартиры – дверь металлическая?

– Да.

– Ты предварительно звонишь по телефону?

– Да, да!

Я видел его глаза, разрывающиеся от боли, и они торопили меня: скорее, скорее! И я невольно замедлил темп.

– Называешь какое-то кодовое слово?

– Просто говорю, что это я.

– Произнеси.

– Это я.

– Под каким именем у тебя сохранен номер Белого?

– Тройка. Просто тройка.

Ему стало намного легче после того, как он снял камень с души; не скажу, что мне стало чуточку тяжелее убивать его. Этот человек грабил и убивал, и место ему было, как сказал генерал, на скотомогильнике.

– Вспомни, падла, как ты держал Катю Смолину, а Розовый выкалывал ей глаза. Око за око, тварь!

Оранжевый проследил глазами за стволом, который уперся ему сначала в грудь, в ее левую половину. Но только сначала: я нажал на спусковой крючок, уперев ствол ружья ему в пах. Выстрел, и вслед за ним – душераздирающий вопль «бешеного пса».

– Ему повезет, если он проживет не пять, а три минуты, – сказал я Аннинскому, поближе подпихнув ногой к «бешеному» его руку с пистолетом. – Пусть попробует разжать свои мертвые пальцы живыми и застрелиться.

– А это умно придумано, – похвалил меня Аннинский и тут же поторопил. – Уходим.

И сделал то, чего я от него никак не ожидал: снял с головы дергавшегося в предсмертных судорогах бандита его шлем.

Мы едва успели сесть в его машину – мимо нас на огромной скорости по дороге пронеслись несколько полицейских машин. С улицы Сталеваров мы выехали на Зеленый проспект, там нас остановил дорожный патруль. Виталик опустил стекло и показал подоспевшему постовому удостоверение сотрудника полиции. Тот взял его в руки, посветил себе фонариком и вернул:

– Можете ехать.

Зеленый проспект как раз выводил нас на Новогиреевскую, где, по словам Оранжевого, собрались остальные члены банды. Нам требовалась передышка, но мы не могли позволить себе ни секунды отдыха. Один телефонный звонок кого-то из «Бешеных псов» Оранжевому ставил крест на нашей вылазке. Одно дело – позвонить и сказать стандартную, приевшуюся фразу «это я», голос в которой по сути не идентифицируется и она проскакивает автоматом, другое дело – отвечать, где ты, что с тобой, и отвечать обстоятельно, а значит, выдать себя. Если не ответить на звонок или отключить телефон, это также послужит «Бешеным псам» тревожным сигналом. Потому что Оранжевый поехал навестить засветившегося товарища. И они, услышав, что «абонент находится вне зоны сети», сыграют «атас».

Мы проехали мимо одного из восьми выходов станции метро «Новогиреево», и я вдруг всполошился: «Новогиреево» – конечная станция Калининской линии, дальше настоящий Говнодрюпинск. Но там жил Синий. А еще дальше – за Московской кольцевой, в районе Реутова, был дом Приказчиковых. И если поставить ножку циркуля на станции «Новогиреево», то расстояние до генеральского дома и дома Белого окажется одинаковое.

– Они все из одного района, – сказал я Аннинскому.

– Что? – спросил он, на миг отвлекаясь от дороги.

– «Бешеные псы» – они живут рядом. И квартира Розового где-то здесь. Адрес «13 стульев» помнишь? Он на Энтузиастов. На той же улице кинотеатр, где и познакомились Розовый и Блондин. Все в одном районе. Даже Старая дамба, где они убили официантку, не выходит за очерченный круг…

Мы с Аннинским посчитали оставшихся в живых бандитов – по пальцам одной руки: четверо. Они не отличались от тех, что уже были мертвы. Синий был тщедушным, но говнистым. Оранжевый был посильнее, вот и все. Блондин – дристучий гений, он оставил после себя столько эпитетов, что хватило бы на десяток бандитов. Шатен оказался Гулливером в стране лилипутов, которые связали его и казнили. «Все о них говорят, но никто их не видел» – это искусственный ореол таинственности.

Я заторопился сам и поторопил Виталика, который и так ехал на высокой скорости. Он пошел на этот риск ради нашей дружбы, и я для него стал тем же, кем стал Блондин для Розового. Сравнение было слабоватым, и я придержал его в себе. А пока я пролистал телефонную книжку Оранжевого, нашел в ней номер Белого – имя абонента «3». И еще несколько схожих: 1, 2, 4… Ни фамилий, ни кличек. Осторожные, суки!