Бешеное солнце

Позже занялся изучением самого светила – времени у меня имелось в избытке! – и после первых же исследований просто ахнул, руки у меня опустились: все данные говорили о том, что Тозтор в каждое мгновение мог сколлапсировать – начать превращаться в сверхновую звезду. Со всеми вытекающими отсюда последствиями: Оссиана должна будет сгореть в бушующем звёздном пламени. Просто чудо, что Тозтор удерживается в нынешнем состоянии, словно балансируя на краю бездонной пропасти. По моим расчётам, которые я проверял и перепроверял неоднократно, он давно уже должен был стать белым карликом.

Вот так из одной беды я угодил в другую, фактически, аналогичную: из огня – да в полымя! Единственное, что «утешало» – так это быстрая и безболезненная смерть: в долю секунду испарюсь, распылённый на атомы! Никакой боли почувствовать просто не успею…

Устрашённый подобной перспективой, я практически забыл о племени каннибалов… вернее, о бывшем племени каннибалов. Правда, там имелись мои глаза и уши – роботы. Они контролировались бортовым «мозгом», и исправно делали своё дело по установленной мною программе.

Мои душевные страдания усугубила ставшая заметной мне холодность в отношении ко мне жителей селения, расположенного рядом с «Самарой». Я стал замечать неприязнь в их взглядах.

Неужели после того моего визита в Заповедный лес аборигены затаили ко мне недобрые чувства, других подобных случаев я не припомню. А может, я чего-то попросту не заметил, не обратил внимание на какой-то свой поступок, на сказанное слово, а то даже жест или гримасу, ведь психология аборигенов – для меня совершенно тёмный лес. Как говорится, темна вода во облацех.

Но всё же мне казалось, что охлаждения в наших отношениях началось значительно позже. Было у меня внутри такое чувство. Я был готов поклясться в том! Так что же им внушило неприязнь ко мне? Непонятно. Загадка, которая уже по счёту! Настоящая планета загадок! Загадка на загадке сидит и загадкой же погоняет!

Нет, понять этот мир я не в силах, бесполезно даже и пытаться.

В своих воспоминаниях-размышлениях я не заметил, что к моему кораблю из стойбища прибыла целая делегация туземцев. Впервые я видел их в столь необычном виде. Суровые лица разрисованы причудливыми цветными узорами, в волосах перья птицы гррху, на плечах висели пятнистые плащи из шкур местного хищника.

Я уважительно вышел из астролёта навстречу гостям.

Аборигены остановились в нескольких шагах от меня, выстроившись в шеренгу.

Пришлось замереть на месте и мне под взглядами почти двух десятков пришедших.

Вождь Склик поднял руку, издал гортанный клич и задал первый вопрос, трансфон синхронно перевёл его слова:

– Наш народ желает знать: друг нам или враг хозяин Летающей башни?

Вопрос меня удивил, я пылко ответил немедленно:

– Говорю вам от всего сердца: я хочу быть другом, только другом, и никогда не стану вам врагом.

– Поклянись!

– Клянусь всем самым святым для меня: я друг вашему народу.

– Мы верим твоим словам, о хозяин Летающей башни, но их должны подтвердить дела. О дружбе мы будем судить по твоим делам, а не словам.

– Конечно же, я готов подтвердить свои слова делами. Но каких «дел» вы ждёте от меня? Скажите, и я всё сделаю!

На лицо вождя легла тень печали и, хмурясь, он ответил:

– С этой минуты ты не должен оказывать помощь и давать защиту Еферу.

– Еферу? – растерянно переспросил я, менее всего готовый услышать такое. – Но почему? Почему?!

– Такова воля моего народа, – последовал ответ. – Наш друг, если он действительно друг, не нарушит её.

– Я ваш друг и выполню свою клятву: Ефер не получит от меня ни помощи, ни защиты, как того требует «воля» вашего народа. – Я радовался, что трансфон очень точно переводит суть слов, но воспроизводить малейшие их оттенки не способен, и они не догадаются о моей внутренней усмешке при слове «воля».

– Может быть, наш друг желает удалиться в свою Летающую башню, чтобы хорошо отдохнуть? – вежливо, но с большим значением произнёс Склик. – Там есть крепкая дверь, которая помешает войти тем, кто захочет нарушить покой нашего друга.

Я сразу понял, что это вовсе не простой совет, а вежливое требование, более того – указание, лишь замаскированный вежливостью приказ. Они хотят, чтобы я удалился в корабль и даже закрыл за собой люк. Но зачем, с какой стати? Что за причуда?!.

Которая уже по счёту загадка! Пытаясь сохранить достоинство, я сказал:

– Именно это я и намеревался сделать, вождь, я удаляюсь в Летающую башню. Дверь у меня действительно крепкая, никто в неё не войдёт, разве что на то будет «воля» вашего народа. Клянусь вам в этом! – И на этот раз снова невольно влилась капля сарказма в «волю», тут уж я ничего не мог с собой поделать.

На лицах аборигенов засияли довольные улыбки. Значит, я веду себя правильно. Здесь я гость, у меня нет права вмешиваться в чужую жизнь. Раз им так хочется, то буду сидеть в корабле. Выбора у меня не остаётся, нужно продемонстрировать уважение «воли» народа. Никуда сегодня не выйду и никого к себе не впущу.