Бешенство

Тоби закрыла книгу и неохотно поднялась. Она должна ознакомиться с историей болезни Парментера. Возможно, там найдется какой-то необычный анализ или симптом, на который не обратили должного внимания.

На часах было семь утра; ее дежурство подошло к концу.

Она поднялась на лифте на четвертый этаж и зашла в отделение интенсивной терапии. На посту сестры экраны мониторов показывали семь графиков сердечного ритма. Сестра глядела на них как завороженная.

— На какой койке лежит господин Парментер? — спросила Тоби.

Сестра встряхнулась, выходя из транса.

— Парментер? Не слышала про такого.

— Его перевели вчера ночью из Третьего западного.

— У нас не было никаких переводов. Только один инфаркт, который вы нам прислали из приемного.

— Нет, Парментер — у него была угроза жизни.

— А, помню. Они отменили перевод.

— Почему?

— Лучше спросите их самих.

Тоби поднялась по лестнице на третий этаж. На посту никого не было, на телефоне мигала лампочка вызова. Она подошла к стойке с медкартами и просмотрела имена, однако Парментера не обнаружила. С нарастающей досадой она прошла по коридору к его палате, толкнула дверь.

И застыла, потрясенная зрелищем.

Утренний свет проникал в окно, его холодное сияние падало на кровать, где лежал Ангус Парментер. Глаза полуоткрыты, лицо синевато-белое, рот широко открыт. Все капельницы и провода монитора отсоединены. Вне всякого сомнения, он был мертв.

Тоби услышала звук открываемой двери, обернулась и увидела медсестру, вывозящую тележку из палаты напротив.

— Что случилось? — спросила Тоби. — Когда господин Парментер скончался?

— Примерно час назад.

— Почему меня не вызвали?

— Здесь был доктор Валленберг. Он решил, что реанимацию проводить не стоит.

— Я думала, что пациента перевели в интенсивную терапию.

— Перевод отменили. Доктор Валленберг позвонил его дочери, и они пришли к выводу, что его не имеет смысла переводить. И задействовать какие-то экстраординарные меры. Так что ему позволили уйти.

С этим решением трудно поспорить: Парментеру было восемьдесят два, он неделю пролежал в коме, и надежд на его восстановление почти не было.

Она задала новый вопрос:

— Семья дала разрешение на вскрытие?

Сестра заглянула в карту:

— Вскрытие не предполагается.

— Но его нужно сделать.

— Уже отданы все распоряжения насчет похорон. Машина из морга должна скоро приехать, забрать тело.

— Где его карта?

— Дежурная забрала ее. Мы только ждем, чтобы доктор Валленберг заполнил свидетельство о смерти.

— Значит, он еще в клинике?

— Думаю, да. У него консультация в хирургии.

Тоби направилась к посту. Дежурная уже ушла, но оставила несколько страниц из истории болезни Парментера на столе. Тоби поспешно отыскала последнюю запись и прочитала заключение доктора Валленберга:

«Семья оповещена. Дыхание отсутствует, пульс не определяется. Осмотр: при аускультации сердцебиение не прослушивается.

Зрачки в среднем положении, неподвижны. Смерть зафиксирована в 05.58»

Не было никаких упоминаний о вскрытии, никаких предположений о причинах заболевания.

Скрип колес заставил ее поднять глаза: два санитара с каталкой вышли из лифта и двинулись в сторону палаты № 341.

— Подождите! — окликнула их Тоби. — Вы за господином Парментером?

— Да.

— Стойте. Никуда его не забирайте.

— Машина уже едет сюда.

— Тело останется там, где лежит. Мне нужно поговорить с семьей.

— Но…

— Просто подождите.

Тоби схватила телефон и набрала номер Валленберга. Ответа не было. Санитары стояли в холле, переглядываясь и пожимая плечами. Она снова взяла телефон, на этот раз позвонила дочери Ангуса, чей номер значился в карте. Прозвучало шесть гудков. Уже закипая, она повесила трубку и увидела, что санитары завозят каталку в палату.

Она кинулась к ним.

— Я сказала, пациент останется здесь.

— Мэм, у нас распоряжение забрать его и доставить вниз.

— Это какая-то ошибка, я уверена. Доктор Валленберг еще в больнице. Подождите, я с ним поговорю.

— Поговорите со мной о чем, доктор Харпер?

Тоби обернулась. Валленберг стоял в дверях.

— О вскрытии, — сказала она.

Он вошел в палату, дверь с шуршанием закрылась за ним.

— Это вы меня искали?

— Да. Они забирают тело в морг. Я велела им подождать вашего распоряжения о вскрытии.

— В этом нет необходимости.

— Вы не знаете, почему у него отказало сердце. Вы не знаете, почему у него был бред.

— Скорее всего причиной стал инсульт.

— Но томограмма не показала инсульт.

— Возможно, ее сделали слишком рано. На ней можно и не увидеть инфаркт стволовой части мозга.

— Это лишь ваше предположение, доктор Валленберг.

— Чего вы от меня хотите? Чтобы я велел сделать сканирование мозга трупу?

Санитары с любопытством наблюдали за перепалкой, переводя взгляды то на него, то на нее. Сейчас они смотрели на Тоби, ожидая ответа.

— У Гарри Слоткина отмечались те же симптомы, — сказала она. — Острое нарушение сознания и нечто похожее на фокальные судороги. Оба жили в Казаркином Холме. Оба до этого были здоровы.

— У мужчин этой возрастной группы инсульты — не редкость.

— Но могло произойти и что-то еще. Определить это может лишь вскрытие. Есть какая-то причина, по которой вы от него отказываетесь?