Бешенство небес

Изо всех сил лягнув одного пяткой в живот, Арлея встала на колени, рванула с ремня пистолет – и лишь спустя мгновение поняла, что это нож. Вернее, ей все еще казалось, что она сжимает пистолет, хотя глаза уже видели заточенное лезвие, и в сознании два образа слились, словно пальцы обхватили какое-то необычное оружие: узкий клинок с тонким кровостоком и ствол как бы наложились друг на друга, соединились в одно целое. Плохо осознавая, что делает, все еще судорожно вдавливая указательным пальцем несуществующий курок, девушка подалась вперед и ткнула оружием перед собой.

Впервые она нанесла кому-то ножевое ранение. Глубокое, возможно, смертельное. Мгновение рука ощущала сопротивление, а после, прорезав кожу, нож мягко вошел в живот на две трети клинка, будто провалился в смуглое брюхо серапца.

Брызнула кровь, капли попали на пальцы и запястье. Ахнув, девушка выпустила оружие, опрокинулась спиной в пух, едва успев вдохнуть, провернулась вокруг оси и поплыла.

Ей повезло. Вокруг были серапцы, множество ступней упиралось в дно облакоема, множество ног, будто решетка с толстыми редкими прутьями, преграждало путь, но девушка – не зная, куда плывет, видя перед собой лишь погруженный в живую плоть клинок, – проскользнула между ними, не задев никого. Она плыла долго, а затем глубина стала небольшой, да и воздуха в груди уже не хватало, и Арлея вынырнула.

Вновь поднявшись на колени, она несколько раз вдохнула и выдохнула, хрипя и отплевываясь. Ошметки пуха полетали изо рта. Сзади доносился приглушенный шум; косые лучи светила отражались от облаков, слепили глаза. Дул ветер, было прохладно. На берегу озера высился поросший желто-розовой травой земляной горб. Оттолкнувшись ладонями от мягкого дна, Арлея встала, но не выпрямилась во весь рост, пригнулась, чтобы не привлекать внимания. Упав на четвереньки, преодолела горб и, оказавшись возле склона с облакопадом, выглянула. Желейная гора была теперь далеко, эфирный поток шумел почти над головой. На другом берегу виднелся еще один поросший травой холмик, дикари волокли к нему три тела, раненого серапца и моряков. Пленный-здоровяк вдруг задергался, замотал головой, и тут же подскочивший дикарь ударил его по макушке чем-то, напоминающим кость крупного животного.

Арлея лежала, все еще тяжело дыша, ощущая влажный привкус эфирного пуха во рту, наблюдала за происходящим. Серапцы быстро приближались к противоположному берегу озера, на облаках позади них расплывался красный след. Заметив это, девушка перевела взгляд на свою руку. Увидела кровь, мелкие темные брызги, усеявшие запястье, тыльную сторону ладони, пальцы. И поняла: только что она убила человека. В голове зазвенело, все вокруг поплыло, мир закружился – быстрее, быстрее – и она растянулась на склоне, уткнувшись лицом в траву.

Она ударила себя ладонью по щеке: сначала по левой, потом по правой. Каждый раз голова дергалась, внутри словно колокол бил, на глазах выступали слезы. Должно быть, щеки теперь стали красными, как у зардевшейся от первого поцелуя девицы, но, по крайней мере, она уже почти не ощущала болезненной слабости, наполненный ярким светом мир перестал плыть и раскачиваться, звон в голове стих. Почти стих – и Арлея для порядка еще сильно ущипнула себя за кисть, ту самую, на которой осталась кровь.

Отсюда она хорошо видела дикарей, расположившихся на другой стороне озера. Вокруг желейной горы по-прежнему плескался желто-рыжий свет, медузоиды и кальмары все так же пролетали и проползали там, занимаясь своими непостижимыми делами, – кажется, произошедшего на озере никто из них не заметил.

Слабость прошла, ее сменили стыд и презрение к себе. Ведь дикари сейчас убьют их! Пусть котомка осталась в облаках, но на ремне висят пистолеты, длинный кинжал, обрез, мешочки с боеприпасами... Достань оружие, заряди, возьми в каждую руку по пистолету, кинжал сожми зубами – и... Что бы сейчас сделал Тео Смолик? Набросился на дикарей, ворвался в толпу, тем более что она не такая уж и большая, пользуясь неожиданностью, перестрелял бы половину и заколол кинжалом еще парочку, освободил пленников... да еще бы и ухмылялся при этом, веселился, горланил бы какую-нибудь идиотскую пиратскую песню!

Встав на колени, она положила руки на оружие... и опустила. Нет. Она не сможет. Она плохо стреляет и еще хуже умеет орудовать кинжалом. Она не настолько быстрая, не такая уж ловкая: споткнется, потеряет равновесие, растянется во весь рост на глазах у изумленных серапцев, выпустив пистолеты... Что тогда они сделают с ней?

А что сейчас они делают там?