Бешеные псы

— Получается, нам осталось всего три дня правильно ориентированного безумия, — сказал я. — Надо со всем этим решать, и побыстрее.

Рассел проглотил свою долю пилюль, запив водой из бутылки. Щелкнул неопознанной белой. «Лишнее не помешает».

На инвентаризацию ушло пять минут.

— У нас осталось меньше четырехсот тридцати четырех долларов, — сообщила Хейли. — На это на Манхэттене не очень-то разживешься.

— И у тебя еще наш пистолет, — напомнил я Зейну.

— Да, но с неполной обоймой, — ответил тот. — Нескольких пуль не хватает.

— Без шуток, — сказал я.

Построение матриц — центр и средоточие любого шпионского исследования.

Матрицы — это паутина данных, которые составляют самую суть деятельности умного шпиона, исследования или операции. Обученные аналитики в современном мире покупают компьютеры, чтобы создавать визуальные «карты» известных фактов и обоснованных предположений, карты, которые заполняют мониторы или проецируются на экраны, с целью обнаружения связей, возможных цепочек причин и следствий, персонажей, которые могут являться чем-то большим, чем кажутся, потому что со всех сторон оплетены матричной паутиной.

Но мы были не в современном магазине шпионского оборудования в штаб-квартире ЦРУ. Мы сидели на одном из верхних этажей задрипанного отеля в Нью-Йорке. Ноутбук доктора Ф. был единственным компьютером в нашем распоряжении, а в нем не было предусмотрено устройства для построения матриц. Поэтому нам пришлось делать это дедовским способом.

Рассел раздал всем ручки и картонки, из которых мы вырезали матричные карточки, куда нужно было заносить имена, места, происшествия.

Рассел вписал в свою фиолетовую матричную индексную карточку Боснию, Сербию, полковника Херцгля, свою рок-н-ролльную группу, всех ее членов по именам и даже офицера, который вел его дело.

Зейну досталась красная карточка. Он вписал в нее имя главного сержанта Джодри. Затем приготовил особые карточки для Вьетнама, Лаоса, спецподразделений, спецопераций, Лао, Вьетконга.

У Хейли была желтая. Она перечислила в ней Клэр, Кристофа, Кена, Жанну, русских, Нигерию, Париж и Прагу. Одну карточку она отвела под поставки героина, другую — нефти и третью — плутония. Мы подозревали, что многие из имен, которые нам известны, — ложные: служившие для прикрытия или бывшие рабочими кличками. Но если одну и ту же ложь рассказать двум разным людям, то из нее может сложиться правда.

У Эрика карточки были зеленые. Он перечислил Ирак, Саддама Хуссейна, майора Амана, связи и прикрытия, оружие массового уничтожения. У него получилась самая тонкая пачка.

— Давай, Виктор, — подбадривающе и наставительно сказал мне Зейн. — Придется написать ее имя.

Серебряные, мне достались серебряные карточки. Рассел дал мне ручку. Все наблюдали за мной, выжидая.

Перо дрожало у меня в руке, когда я вывел на серебристой карточке: «Дерия».

— Давай дальше, Виктор, — сказала Хейли.

— Как-никак гордость доктора Фридмана, — вставил Эрик.

На моей серебристой индексной карточке быстро стали появляться другие слова: Малайзия. «Аль-Каеда», 9-11. Центр по борьбе с терроризмом. Две карточки я оставил для попыток самоубийства.

Над розовыми карточками доктора Фридмана мы все работали сообща. Составили перечень его связей в ЦРУ. В учебных заведениях, которые он должен был считать своей альма-матер. В Совете национальной безопасности. Белом доме. Пользуясь своими хакерскими способностями, Эрик взломал систему его ноутбука, проверил каждое слово, каждое имя, каждый адрес.

— Мы должны узнать о нем как можно больше, — сказала Хейли.

— Вот почему мы проводим рекогносцировки в этом огромном городе, — отозвался Рассел. — Вот для чего мы здесь.

— Первую стадию можно считать выполненной, — сказал Зейн. — Итак… стадия вторая.

Сестре Смерть карточки выпали коричневые. На выданном в Мэриленде водительском удостоверении она значилась как Нэн Портер. Записная книжка пестрела инициалами и телефонными номерами без кода и адресов. В бумажнике обнаружилось фото удостоверения личности, предоставлявшего ей «особый» статус в военном госпитале Уолтера Рида в Вашингтоне.

Среди заполненных карточек матрица нашей незримой цели, подлинного вдохновителя Кайла Руссо белела, как шрам.

— В Китае белый считается цветом скорби, — напомнил я.

— А у нас — чистоты, — сказала Хейли. — Представить только!

— Этот Кайл Руссо выложит нам все начистоту, — пообещал Зейн, — как только мы его поймаем.

— Погодите! — завопил я. — Мы кого-то забыли… забыли из-за всех этих цветов!

Все удивленно посмотрели на меня.

— Малькольм, — произнес я. — Даже не принимая в расчет все остальное, то, что он помог нам бежать, дает ему право на карточку.

Мы выделили Малькольму серую карточку и написали на ней его кодовое имя: Кондор.

Зейн с Эриком прилепили скотчем более двухсот разноцветных индексных карточек на стене цвета слоновой кости. Гулявшие по номеру сквозняки заставляли жалюзи дрожать, и волны солнечного света колыхались на нашей многоцветной, как радуга, шахматной доске.

— Ух ты! — восхитилась Хейли.

— Ну и картинка, мать твою! — сказал Рассел.

— Тут все мы, — согласился Зейн, — как есть!