Бешеные псы

Хейли нажала еще одну кнопку… вернее, кнопку, которую ее попросили нажать.

— Позвони на коммутатор, если входящий номер еще не сдох, — сказал Эрик.

Кэри наблюдала за нами.

Хейли, тыча пальцем, набрала десятизначный номер сотового телефона сестры Смерть.

— Вот теперь нам жарко придется, — сказал Эрик.

— Я и так никогда не мерз, — прозвучал как бы со стороны мой голос.

— Нажмите «ноль», чтобы поговорить с телефонисткой, — пробормотала Хейли. — Как раз вовремя.

Наши сердца отстукивали время, которое, как мы смело полагали, не потрачено зря.

— Да, привет, я звоню из дома моего отца, это за пределами города, — сказала Хейли, понимая, что «ее город» не Бомбей, или Белфаст, или еще какой-нибудь населенный пункт, где американская компания сотовых телефонов поместила свой счетно-аналитический центр. — Мне надо сообщить вам его адрес, чтобы вы могли послать двойной счет сюда, а я — оплатить его вовремя.

Хейли продиктовала адрес покойника, который должен был подтвердить удостоверение входящего.

— Итак, мы посылаем два счета. Давайте сверим наши адреса.

Зейн закрепил подставку, чтобы Хейли, которая держала телефон, было удобнее записывать.

— О'кей, или, как говорится, мерси.

Повесив трубку, она сказала нам:

— Она так смеялась, что это либо великая актриса, либо она и понятия не имеет ни о каких «следах» или «ловушках».

— Едем, — сказал я, — все равно едем. Это вина автоматики, а не телефонистки. Они могли сообщить местонахождение семьдесят секунд назад.

— Нет, — ответила Хейли, когда мы быстро шли к гаражу. — Если вспомнить то, чему меня учили, сестра Смерть или кто-то еще приобрел для своей миссии телефон на имя компании, чтобы скрыть свою личность… а теперь у нас есть адрес.

— «Берлоу-сервис инн.», — прочитал Зейн. — Уитон, штат Мэриленд.

— Пригород Вашингтона, — сказал я, когда мы выходили из кабинета. — Недалеко от кольцевой дороги.

Рассел бегом нагнал нас. Уходя, он выключил весь свет.

— Ну и что, что сестра, которая, как вы говорите, — решила высказаться Кэри, — убила доктора, зарегистрировала свой мобильник на компанию? Тут может быть тысяча разных причин.

— Но только одну следует учесть, — ответил я, открывая дверь, ведущую из дома в гараж. — А именно, что мы на верном пути.

— Теперь мы будем знать, когда доберемся туда, — сказал Зейн.

— Везет тебе, — произнес Рассел, подталкивая Кэри к дверям гаража. — Ты с нами в одной лодке.

Пещера гаража сияла огнями. Мы закрыли за собой дверь в дом. Уставились на уткнувшегося в канистру мертвеца.

— Забыла, как его зовут, — сказала Хейли.

— А я и знать не желаю, — откликнулся Рассел.

— Нет, — сказал Зейн. — Надо помнить.

— Гарри Мартин, — сказал я. — Его звали Гарри Мартин.

— Мерси, — произнес Эрик, обращаясь к трупу.

— Уже смердеть начинает, — сказала Кэри.

Наш угнанный «БМВ» стоял на козлах в пяти футах над бетонным полом. Капот зиял, колеса были сложены одно на другое в углу, а две передние дверцы с выбитыми стеклами занимали место вытащенного переднего сиденья. Номера угнанного автомобиля были приколочены к стене среди других распятых стальных табличек.

— Да, отчеты у копов получатся объемные, — сказал я. — Вот только ответ найти будет не просто.

Нигде в доме копы не обнаружат документы владельца «БМВ», ожидающего ремонта. Точно так же как и водительские права Гарри Мартина, уютно покоившиеся в бумажнике Зейна. Фото на правах напоминало Зейна только потому, что изображало седого мужчину: стариковская внешность могла оказаться вполне достаточным подтверждением идентичности. На Зейне была такая же ветровка, как на старике, запечатленном на фотографии в правах. Куртка скрывала кобуру, в которую был засунут пистолет с полной обоймой, раньше хранившийся в бронежилете. И наконец, в доме Гарри Мартина не осталось ни одного документа, подтверждавшего, что он когда-либо являлся владельцем «кадиллака» выпуска 1959 года.

«Кэдди» глянцево поблескивал в огнях гаража. Длинный и белый. Блестящий и яркий. Сложенные задние крылья с красными хвостовыми огнями. Четыре безупречные черные покрышки и полный бак бензина. Багажник был забит нашими манатками и вещами, добытыми по дороге.

Трое человек расположились на заднем сиденье, рассчитанном на четырех: Зейн сидел возле задней дверцы, прямо за водителем, дальше шла свидетельница Кэри, по-прежнему с путами на ногах и руками в наручниках, сложенными на коленях. «От меня далеко не уйдешь», — сказал ей Зейн. Пожалуй, она догадывалась, что он пудрит ей мозги, вынуждая не сосредоточиваться на нем одном, а сознавать опасность, исходящую от всех нас. Она ничего не ответила. Эрик сел у второй задней дверцы.

В данном случае обошлось без голосования: вел машину я. Хейли сидела рядом, с картой Гарри Мартина на коленях. Над лобовым стеклом и зеркалом заднего вида она пленкой приклеила белую матрицу, на которой черными буквами было выведено: «Кайл Руссо».

— На случай, если начнем забывать, зачем едем, — сказала она.

«Ой-ой-ой, — подумал я. — Неужто ты тоже подплываешь?»