Бешеный

— Ты прекрасна, детка, — влажный поцелуй в шею запустил цепную реакцию, нежными импульсами приходящуюся от возбужденных бугорков груди до низа живота, наливаясь приятной тяжестью в теле. — Но я сделаю тебе темную…

Но вот кто ж знал, что можно было и не краситься?

Миша достал шелковый шарф и завязал мне глаза под мой тяжелый вздох. Прохладная ткань заструилась по разгоряченной коже. Я не любила темноту во всех ее проявлениях, а тут…в общем страшновато.

— Не бойся, тебе понравится, — опять читал мои мысли Миша, подхватил за руку и повел за собой, а я даже не думала противиться. Покорна шла веря каждому слову.

Вниз по ступенькам он понес меня на руках, плотно прижимая к себе, нарочно проводя пальцами по бедру, не скрытому из-за высокого выреза платья.

Правду говорят, когда теряешь зрение, все остальные органы чувств работают в несколько раз лучше. Каждое касание к коже было похоже на взрыв сверхновой, меня эмоционально разрывало на части от шепота и легких поцелуев в шею.

— Ты не скажешь мне, куда мы едем? — сжимая ладонь Миши, шептала в темноту, в носу стоял запах кожаных сидений и мужского одеколон. По ощущениям, мы ехали в самый центр города, плюс постояли в пробке, но вот хоть приблизительно понять, куда двигались, я не могла.

— Это сюрприз, — парень провел пальцем по щеке, цепляя уголок губ. — Потерпи.

Так мы и ехали. Кто-то терпел. А кто-то наслаждался тем, что я готова была лопнуть от любопытства. В этом мне тоже не было равных.

Сквозь едва различимые звуки с улицы я сделала вывод, что мы точно в самом центре города. Музыка, смех, звук открывающихся дверей, кто-то кричал «такси», сквозь черную ткань я не видела ни зги, даже просвета не оставил!

— Да потерпи, сейчас все будет.

И было, мы зашли в теплое помещение, поднялись на лифте и очутились в зале, где отчетливо слышался звук приборов. Ресторан? Ну такое себе, я же ведь догадалась, где мы, так зачем конспирация?

И только потянулась к повязке, как Миша перехватил мою руку и серьезно прошептал в ухо:

— То, что мы в ресторане, не является таким уж подарком. Потерпи.

— Миш, на нас наверняка смотрят…

— Тебе должно быть плевать, Ник.

Должно быть, да. Но вдруг мы попали в место, где была куча богачей, и для них это заведение, какое бы оно ни было, не являлось чем-то из ряда вон выходящим. А я тут, очевидно, впервые, для меня это вот какой сюрприз. Так что я вполне ожидала косых взглядов и ухмылок, как это обычно и происходило, когда мы с Мишей куда-то вместе выходили.

Все мысли моментально выветрились из головы, когда Миша остановился, встал позади меня и в одно движение освободил меня от навязчивой черной ткани. Я распахнула глаза и потеряла дар речи, всматриваясь в открывшуюся передо мной картину. Ничего более прекрасного я в своей жизни не видела. Мы были на высоте…я даже не знала, какой это этаж, но складывалось ощущение, что не меньше сотого, если такой вообще существовал в городе. Весь город как на ладони…

— Восемьдесят шестой этаж, вся Москва у твоих ног, детка, — шептал в затылок, пока я жадным взглядом осматривала город, который не спит.

— Выше только любовь, — процитировала слова из рекламы, которую крутили на каждом канале. Я даже не мечтала тут оказаться. Не для меня это все.

Тут цены на одно блюдо равнялись месячной зарплате среднестатического офисного работника, конечно, я и думать не смела о том, чтобы попасть сюда.

Сама не заметила, как слезы обожгли глаза, стекая по щекам крупными каплями.

— Эй, ну ты чего, малыш? — Миша развернулся меня к себе, на что я инстинктивно обвила его шею руками и прижалась к груди всхлипывая.

— Не знаю, просто это…так трогательно, — тыльной стороной ладони смахнула слезы, глубоко вдыхая аромат Багирова. Он меня успокаивал и одновременно возбуждал. Невозможная смесь.

— Просто хотелось сделать для тебя нечто особенное. Я подумал, что обычные цветы и конфеты слишком пошло для тебя.

Знал бы он, что мне цветы с конфетами-то никогда не дарили, не то, что походы в такие рестораны. Для меня все в новинку, и от этого я чувствовала себя не просто Никой, а принцессой, маленькой такой, ради которой совершают большие подвиги.

Сердце глупое забилось так сильно, что дышать стало трудно. Я прижалась к Мише сильно-сильно и прошептала в шею:

— Я, — «тебя очень люблю» хотелось кричать, но продолжила совсем в другом русле, — уже не представляю, как жила без тебя.

Миша сжал меня в объятиях, поцеловал в макушку и уместил ладони на ягодицы.

Мы поужинали в волшебной атмосфере, огоньки ночного города складывались в великолепную картину. Я выхватывала ее с разных ракурсов, фотографируя в памяти. Вкус пищи практически не ощущала, все мое внимание сосредоточилось на Мише и на огромном панорамном окне. К слову, сидели мы в уединенном месте, сюда даже официанты не входили, вот как принесли блюда, так и не тревожили нас. Но когда до моего носа донесся запах устриц под сливочным соусом, желудок противно сжался, и все съеденное резко попросилось наружу. Какая гадость, оно даже смотрелось, как не пойми что. Это вообще как есть? Оно же как слизняк во рту будет!