Бешеный

Внутри бушевала буря противоречий. Это был страх, счастье и трепет. А еще меня очень пугала реакция Миши. Настолько сильно, что я буквально боялась появляться ему на глаза. Но в самый неподходящий момент входная дверь щелкнула, после чего послышался родной голос Багирова.

— Малыш, ты спишь? Я принес кексы.

Кексы.

Новый приступ тошноты не заставил себя ждать.

* * *

Я мигом защелкнула дверь в ванной и принялась методично прятать все следы, что могли бы указать хоть на что-то, связанное с беременностью, а затем врубила душ, нарочно создавая имитацию бурной деятельности. Боже, что я делала, я же врать не умела абсолютно, меня бабушка с малых лет учила этого не делать, а когда я все-таки решалась, то красными буквами на лбу мигало:

ЛОЖЬ.

Какого черта я сейчас все это проворачивал — без понятия, но раз сто осмотрела каждый уголочек, а не осталось ли где инструкции, коробочки или еще чего поинтереснее. Все это я сгребла в косметичку, надежно спрятав ее на полке рядом с тампонами. Вот уж что точно мне уже не пригодится.

— Прекрасно, что в таком состоянии ты еще можешь шутить, Ника, — пробурчала сама, себе, то и дело хватаясь за живот. Да как будто он мог бы вырасти моментально.

— Господи, Ника, собери свои больные фантазии до кучи!

Я закусила губу, постаралась привести сбившееся дыхание в порядок, но все провалилось. Невозможно взять себя в руки, когда твои мысли скачут из стороны в сторону, а эмоциональный фон зашкаливает на отметке «я на грани истерики».

Сглотнув вязкую и противную слюну, я вычищала зубы, умылась несколько раз холодной водой, затем горячей и снова холодной. В отражении зеркала на меня смотрела изможденная молодая девушка с огромными напуганными глазами. Не знаю, что надо было бы сделать, чтобы вернуть прежнее расположение. В тот момент мой внимательный взгляд как будто уловил едва ощутимые изменения, хотя это такая глупость…может тесты обманули?

— Ага. Все три, Ника.

— Малыш, ты что там? Решила устроить заплыв на короткую дистанцию? — голос Миши просачивался в мое сознание сквозь плотную пелену, пока я продолжала всматриваться в отражение. Зеркало запотело, я рвано провела по нему ладонью, оставляя лишь глаза. Капля скатилась по щеке. Не слезы. Не вода. Словно из меня все соки выходили.

— Я сейчас выйду, — сипло прошептала, прикручивая кран.

— Зачем закрываться?

— Случайно вышло, я сейчас уже выйду, — попыталась ответить уверено. Господи, о какой уверенности речь? Он в два счета поймет, что что-то не так.

— Эх, я думал составить тебе компанию и еще разок покупаться, — добродушно и игриво кинул в ответ.

На всякий случай я умылась еще несколько раз, а затем завязала волосы в высокий хвост. Стоило побить себя по щекам, как они приобрели более живой оттенок. Уже лучше. Уже не так мертвецки-бледно.

Я вышла из ванной, глубоко вдыхая свежий воздух квартиры вместо того горячего, что уже был в ванной. Это придало немного уверенности, а еще стало чуток легче воспринимать реальность. Но все равно страх не отпускал, как будто держал на коротком поводке. И стоило мне хоть на мгновение подумать о чем-то благопритяном, так он вмиг натягивал поводок. К ноге. На место.

— Детка, доброе утро, ну ты посмотри, какой я охеренный мужик у тебя? Почти завтрак в постель, еб вашу налево, — Миша стоял у кухонного стола, выкладывая мои любимые шоколадные кексы на тарелку. Чайник пыхтел на варочной поверхности, все вокруг благоухало счастьем и легкостью. Но не я.

— Доброе, — как вкопанная замерла у входа.

— Ты чего? — Миша перевел на меня подозрительный взглдя, внимательно осмотрел, а потом медленно подошел, цепляя подбородок пальцами. — Чего глаза опухли? — в нос ударил приятный мужской аромат геля для душа. Морская свежесть. Я вдохнула еще глубже заманчивый запах и даже прикрыла глаза от удовольствия. Успокаивал.

— Я…

— Ты… — Миша выжидающе уставился на меня, как всегда тонко считывая любые изменения в мимике.

Я смотрела в его глаза и словно падала в пропасть со скалы. Идея пришла в голову неожиданно.

— Фильм смотрела, взгрустнулось. Захотела смыть с себя весь негатив, — даже глазом не моргнула, выпалила все как на духу.

— Ты. Плакала. Из-за фильма? — Багиров вопросительно поднял бровь, а затем притянул меня за шею к себе. — Хуйней страдаешь, Ник. Вот честно, — горячие губы опустились на мои, сминая и подчиняя себе.

Я снова шла на поводу чувств и эмоций, тонула в шторме под названием «Михаил Багиров». Руки сами обвили мощную фигуру Миши, пока губы грубо сминались мужчиной. Затем все прекратилось. Он коснулся моего лба своим и прошептал:

— О чем хоть фильм был?

Вся горела от макушки до пят, словно в кипящий чан опустилась. Я нервно передернула плечом, проговаривая следующие слова:

— Там о ребенке из детского дома. От него семья отказалась, печальная история. Он вырос и стал достойным сыном недостойных биологических родителей. Другая семья воспитала. Что-то типа личностного роста и преодоления жизненных трудностей.

— Грустный фильм, говоришь? — Миша провел большим пальцем по моей щеке. В каждом касании чувствовалось тепло.