Бешеный

— А я вот так примерно чудил, когда Настю встретил, и глаз горел у меня, глядя на нее, так что в тебе я вижу сходные черты. Один в один то, что пережил сам.

Да, Ника достойная. А вот я явно отставал по многим пунктам, и один из них благородство, иначе как я мог быть таким говном на палке? Ну вот как? Ладно, она не сказала, боялась, но почему я сам не догнал, особенно после отказов в сексе и детского костюма. Видел же, что она на нервах, видел, что на взводе, что не спит почти. И все отговорки, что мол сессия. Да плевать на ту сессию, она умная, умнее я просто не встречал, никогда бы не загонялась она так из-за учебы. Изначально было понятно, что тут что-то еще, вот только разговаривать надо РТОМ, как говорит Вельский, а я, очевидно, очень хуево это делал, да и вел себя скорее как неандерталец, который в нору свою добычу тащит, вместо того, чтобы нормально поговорить и не срываться на нее.

Анализируя каждый свой поступок, я понимал, что рядом с ней мне срывало крышу. И подтекала она каждый раз по-новому, не мудрено, что она изначально меня боялась, да и сейчас, по ходу, тоже.

— Не ошиблась, — ответил Насте после затяжной паузы. Она перевела на меня потерянный взгляд, и от этого мне стало еще херовее. Видеть еще и заплаканную сестру было для меня равносильно контрольному в голову.

— Тогда что это?

— Да пьяный базар это был, Насть, — прижал к себе девушку и печально выдохнул.

— Ты же не пьешь.

Вот один раз и палка стреляет, иначе это просто не назвать. Никогда не думал, что так сильно буду жалеть о выпитом алкоголе так, как сейчас. Хотя, тут дело было не только в алкашке, а еще и в том, что Ника вызывала во мне сверх неконтролируемые чувства, от которых в кровь пускался адреналин, и я вел себя как на подрыве. Да, не до конца понимал и осознавала все, вот потому что впервые такая шняга приключилась.

— И не зря. Вот попробовал, смотри, чем все обернулось. Только вот ты не плачь из-за меня, гиблое это дело. Да и не заслужил я.

— Мишутка… — Настя обняла меня двумя руками. — Я хочу, чтобы ты…

— Знаешь же, как я не люблю это прозвище? — перебил, чтобы снова не слушать поучения. Я уже знал, что делать, и понимал тоже в общем-то практически все, дело оставалось за малым. И сидеть сопли на кулак накручивать не было никакого смысла.

— Так тебя мама называла, мне кажется, так я ощущаю ее присутствие, — во мне снова что-то дрогнуло. Вот так вот легко и просто от каких-то совсем обычных фраз.

Мама для меня самое светлое воспоминание, пусть и размытое с течением времени. Я Настю воспринимал как мать, но знал, что была родная. Даже запах помнил. Однажды женщина на улице прошла мимо, и от нее пахло ровно так же, как и от мамы. Я даже обернулся и догнал тогда перепуганную внезапным вторжением в личное пространство женщину. От моего глупого вопроса, мол что за духи у нее, она ошарашенно ответила, конечно, но явно подумала, что я немного не в себе. Вот и сейчас, при упоминании о матери, мне стало по-особенному тепло. А ещё стыдно. Так, как будто она смотрела на меня во все моменты, когда я совершал не очень уж и красивые поступки.

— Насть, — моя рука все еще перебирала локоны сестры.

— А? — шмыгнула носом.

— Всегда называй меня Мишуткой.

Настя коротко прыснула от смеха, а потом опять посмотрела на меня печально-обреченно.

— Мишутка, ты же вернешь ее? — сощурилась и сжала мою ладонь.

Не просто верну. А сделаю свой. Окончательно.

— Ты во мне сомневаешься?

— Нет. Просто для себя уточняю.

— Верну, чего бы мне этого ни стоило.

Сказать, что дальше все пошло легко, — нагло соврать. Каина и Сашу я застал на улице, один курил, а второй стоял, опершись на автомобиль, и напряженно что-то доказывал бате. Стоило мне подойти, как Руслан кинул мне:

— Не уверен, что если ты скажешь что-то не то, я не вмажу тебе снова для симметрии, так что может тебе лучше молчать и помалкивать, — напряженный голос и такой же напряженный взгляд не сулили ничего хорошего. В этом весь батя. Он взрывался быстро, в себя приходил чуть дольше.

— Я не буду ничего говорить в свое оправдание, — перевел взгляд на друга. Тот дернулся, услышав мой голос. О чем говорить, если я по уши в дерьме измазался? Теперь надо решать проблему, возвращать Нику.

— Еще бы ты стал, — издевательски поддел меня Ракитин. Вот уж язва.

— Где она?

Но мой вопрос остался без ответа, Саша обошел машину и открыл водительскую дверь, после чего злобно вперился в меня.

— Так я тебе и сказал! Я на дебила похож? — желваки играли, а разбитая бровь тоже кровила. Таки приложил я его.

Скажет. Еще как скажет. Как миленький запоет.

— Спрашиваю. Еще. Раз. Где. Она.