Бешеный Лис

«Блин, вот ведь ситуация! Деду, видимо, и самому хочется ребят взять, а обычай не позволяет, потому он и злится. А чего тогда нас спрашивал? Думал, что мы какой-нибудь выход придумаем? Что же тут придумаешь, было бы хоть какое-нибудь дальнее родство… Можно, конечно, и соврать: мол, дальних родственников из Турова привезли, но это дед и сам придумать мог бы, наверно, не хочет врать… Стоп, сэр Майкл! Родство! Как же я сразу-то…»

— Мама, — торопливо, пока дед еще не принял окончательного решения, спросил Мишка, — а родство обязательно кровное должно быть? Вот если, скажем, крестник, это как?

— По христианским канонам крестный отец или мать — те же родичи. Даже очень близкие — в брак вступать нельзя.

— Деда, — Мишка задрал голову к возвышающемуся в седле Корнею, — а давай их окрестим! Станут нашими родственниками. Мы же Княжий погост будем проезжать, там церковь есть.

— Мишаня, — не очень уверенно возразила мать, — у них же имена христианские, их крестили уже…

— Кашу маслом не испортишь, — Мишка решительно рубанул рукой воздух, — окрестим еще раз!

— Ты что, сынок? — мать мелко перекрестилась. — Грех это!

— Святое крещение — грех? Мама!

— Кхе! Михайла, как у тебя язык-то в узел не завязывается?

— Деда, ну что тут такого? Появилось затруднение, я придумал, как из него выйти. Да вообще, давай у них самих спросим!

— Ну давай спросим, — дед призывно махнул музыкантам рукой. — Эй, ребята!

Квартет рванул с места, как наскипидаренный.

— Меркуха, — грозно вопросил дед подбежавшего первым ксилофониста, — вы крещеные?

— Это… — замялся Меркурий. — Как бы да…

— Что значит «как бы»?

— У Свояты в Берестье дружок есть — поп. Он сказал, что с христианскими именами теперь по городам ходить безопаснее. Ну и окрестили нас как бы. Не в церкви и оба пьяные были. Я и не знаю: считается ли?

Мишка, не давая ни матери, ни деду ответить, заявил:

— Не считается!

— А что ж теперь?.. — испугался Меркурий.

— Кхе! — дед, скрывая довольную улыбку, расправил усы. — Крестить вас будем! По-настоящему!

— Так значит, берете? Боярин-батюшка!!! Да мы…

— Тиха-а! Я не боярин, больше меня никогда так не называть! Быстро забирайтесь вон в тот воз. Одежонка у вас… того, в ящике теплее будет.

— Мы только вещички… — засуетился Меркурий.

— Бегом! Анюта, покорми их там чем найдется да насчет крещения и всего прочего объясни. Крестной матерью ты у всех одна будешь. Кхе! Мало тебе своих пятерых… А мы с Андрюхой, так и быть, пополам поделимся. Андрюха, ты кого хочешь в крестники? Что, все равно? Тогда бери самых малых, а я — тех, что постарше. И вот что: садись-ка ты пока в сани, а в седло Михайлу пусти, мне с ним потолковать надо.

Санный поезд наконец-то тронулся, дед с внуком пропустили сани вперед и поехали сзади, стремя в стремя.

— Ну, Михайла, признавайся как на духу: сам насчет воинской школы выдумал?

— Почти. Ты же согласился Петруху в обучение взять? Та же самая школа, только для одного ученика. А так и заработаем, и ратнинцы, что поумнее, своих отроков тебе в обучение отдавать станут. Ты же сам говорил, что молодежь учат плохо.

— А насчет лавки?

— А тут — все правда. Никифор в самом деле про это рассказывал, только он уже такой был, что обращался не к тебе, а к кувшину, а ты и не слушал. От лавки обязательно польза будет, вот увидишь. Станет народ из окрестных деревень приезжать, ратнинцам будет где товар без хлопот сбыть. Торговля разрастется, другие купцы подтянутся. Вокруг торгового места всегда народ собираться начинает. Ну в самом Ратном-то селиться не дадим, тогда посад постепенно за тыном вырастет. Так села в города и превращаются. Станет Ратное городом, а ты — в нем воеводой. Чем плохо?

— Ну, это когда еще будет да и будет ли? — скепсис деда был вполне понятен, поэтому Мишка счел за благо сменить тему:

— Деда, а ты в долю с Никифором вошел?

— Вошел, даже грамоту составили.

— А место для лавки выбрали?

— Андрюха свое подворье Никифору продал — чего зря ветшает, он же все равно у нас живет.

— А жениться надумает? Как без своего дома?

— Андрюха? Жениться? — дед фыркнул и покрутил носом. — Да скорее твоя Нинея замуж выйдет! От него и раньше-то бабы, как от чумы, шарахались, когда говорить мог и руки обе целые были. А теперь-то…

— Что ж, никто и никогда? Совсем?

— Ну-ка, кончай мне зубы заговаривать! Признавайся, зачем про школу выдумал? И Петрухой не отговаривайся, не поверю.

— А ругаться не будешь? — осторожно спросил Мишка.

— Может, и буду, смотря чего скажешь.

— Тебе и по уму, и по заслугам давно боярином быть должно… — начал Мишка и выжидающе умолк.

— Пока не ругаюсь, давай дальше, — подбодрил внука Корней.