Бешеный прапорщик

— Роман Викторович! Не трави душу!.. Тем более, что они правильно решили! — штабс-капитан прорычал это в спину Бергу, затем уже спокойнее обратился к нам. — Поначалу там, на плацу, ну да вы видели, вышло около пятисот добровольцев. Потом, как в казарму пришли, спустя время ко мне подходят старые унтера и говорят, что с остальными в плен пойдут… Нет, они не струсили… Сказали, что коль уж если сами их высокоблагородие полковник Асташев с полком сдается, то кто ж, как не они молодняку помогать будет там, в лагере. Посему кинули жребий… В общем, со мной на прорыв пойдет двести сорок два человека. Старослужащие, унтера – вояки опытные. Берем четыре обозных двуколки, одну можем уступить вам, чтобы не все имущество на плечах таскать. Все вооружены, патроны есть. К нам присоединятся артиллеристы Романа Викторовича.

— Тоже не все, — Берг все выискивает за что бы зацепиться взглядом на горизонте. — От всей батареи – только тридцать четыре человека…

— Денис Анатольевич, может быть Федора к ним послать? — Оладьин все пытается переломить ситуацию. — Чтобы он про своего брата рассказал?

Федоренко смотрит вопросительно, да и Берг отклеился от окна, они не знают эту историю. Да и необязательно им знать.

— Нет, Сергей Дмитриевич. Во-первых, можем спровоцировать митинг с последующими разборками. А во-вторых… Не хочу заставлять Кота использовать личную жизнь для чьей-то агитации. Тем более, как мне кажется, все уже решено.

— А нам тоже не расскажете? — Роман Викторович постепенно переключился со своих мрачных дум на любопытство.

— Рассказывать особо нечего. Федора впервые увидел в госпитале, куда он привез своего брата. Германцы захватили того раненым, без сознания. Изуродовали, и подкинули к нашим окопам. Мол, бойтесь нас. Я пообещал отомстить. Ночью пробрались к их позиции и перебили весь взвод, который принимал участие в зверствах. На прощание оставили записку о том, что если такое повторится, ни на какие конвенции они могут не рассчитывать.

— Постойте, я уже слышал эту историю, — Игорь Александрович встает из-за стола. — Наши авиаторы как-то говорили о задании разбросать листовки с подобным предупреждением над германскими окопами. Да и солдаты судачили между собой о том, как какой-то прапорщик за своего солдата отомстил. Только вместо взвода у них была сначала рота, потом – батальон.

— Хорошо, что не дивизия, — пытаюсь отшутиться. — Где бы на всех ножиков нашел?

Наш разговор прерывает появление троих запыхавшихся недавних знакомцев с наганами в руках. И одного незнакомца. Бер, Стефанов и Синельников, спросив разрешения присутствовать, бережно заводят в комнату какого-то священника. Лица у всех угрюмые и какие-то беспомощно-потерянные. Штабс-капитан, мрачно усмехаясь, достает из походного сундучка еще рюмки и наполняет их.

— Милости прошу, господа. Помянем Ново-Георгиевскую крепость…

— Да как вы можете, господин штабс-капитан!.. — Стефанова пробивает на истеричный крик, но потом он останавливается, сокрушенно машет рукой и уже тихо продолжает. — Да, наверное, вы правы… Я прибежал на батарею, а там… Приказ – огня не открывать, а чтоб соблазна не было, начальник артиллерии крепости приказал выставить караулы у всех артскладов… Солдаты разбежались кто куда, большинство – мародерствовать. Обратно шли, священника от толпы еле отбили. Он пытался остановить разгром продуктового склада, но там все были уже пьяные и невменяемые. Его сзади прикладом по спине огрели, свалили на землю и уже затаптывать начали. Мы пару раз в воздух из револьверов выстрелили, толпа раздалась, мы – батюшку под руки, и ходу. Только чувствуем, они нас догоняют. Спасибо вот Матвею Матвеевичу, выручил.

Оп-па, а за что такое уважение складской крыске? По имени-отчеству величают, да без издевки. Что ж он там такое отчудил? Предложил взаимовыгодный обмен пьяному сброду?..

Видя сомнение присутствующих, Дмитрий Любомирович объясняет:

— Когда нам уже на пятки начали наступать, прапорщик Синельников в сторону повернулся, и кричит: "Взвод! Заходи слева! Окружай бунтарей!" Те пока соображали что к чему, мы в казарму заскочили, и по коридорам – сюда.

М-да, это он хорошо сообразил, молодец! О, а вот и батюшка окончательно оклемался…

— Спасибо, господа офицеры, что спасли недостойного служителя Божьего. Зовут меня отец Алексий, назначен священником в 454-й пехотный Егорьевский полк. Хотел остановить неразумных, бесами попутанных, да вот, не справился.

— Хорошо, хоть живым остались. При таком-то бардаке, — штабс-капитан подносит батюшке рюмку водки. — Примите, как лекарство. Оставайтесь пока у нас, передохните.

— Благодарствую, но надобно в полку быть. Мало ли что паства моя учинить может. В такое-то время… Ох, Господи, за грехи наши…

Игорь Александрович выходит со священником, чтобы дать в сопровождение пару солдат и возвращается обратно. Ну что ж, пора поговорить о деле.